Время итогов

«Глеб Горышин не только созерцает красоту, он ее — по-своему — создает. Степан Игнатьевич Крявин был «налит тугой забуревшей могучестью». Прекрасно! Чувствустя, как натянута фраза, какая она емкая? Правда, постепенно смекаешь, что к элегантности стиля наш писатель (!) движется, довольно грубо расталкивая локтями русскую грамматику».

Вроде бы и жестокий удар, но сила его смягчается, а то и совсем сходит на нет, потому что сам Л. Антопольский грешит незнанием русского языка. Он хочет сказать — не умаляют, то есть не уменьшают, а говорит — не умоляют («даже такие уроки жизни не умоляют у нашего героя уверенности» — при чем здесь мольба?); он хочет сказать — искусственно-возбужденная энергия, а говорит «искусно», но искусно — это уже высокая похвала писателя. Л. Антопольский же совсем не собирается его хвалить, напротив, он высмеивает Г. Горышина. Выемеивает за «непоседливые», «незамутимые», «слинялые» глаза. Но вот я читаю у Николая Ушакова: «сладкоглаза». Как же тут быть? Или глаза, по мнению Л. Антопольекого, могут быть только карими, черными, серыми? Негодует Л. Антопольский и по поводу того, что яблоня оперлась на колья подпорки «доверчиво и изнеможденно», глухарь щелкнул «жестко и смачно», они поцеловались «коротко и неловко»... и так до бесконечности в том же духе...

Дай бог, как хорошо у Глеба Горышина! Мне нравится, как жестко и смачно щелкает глухарь, как доверчиво и изнеможденно опирается яблоня и т. д. Мне все это очень нравится, и даже нравится, что по этому поводу Л. Антопольский негодует и в злом запале своем, не замечая, открыто для всех демонстрирует свою неспособность к восприятию свежих словосочетаний.

Л. Антопольский ищет в книгах Горышина только плохое, придирается ко всему, к чему, на взгляд, можно придраться. Вот он пишет о Горышине: «Он никогда не позволит сказать себе: смолянистая или смоляная плаха, он скажет: «медвяная, смольная плаха»; не холеная, а «хольная, чистобрюхая лаечка». Но что же делать Горышину, если употребляемые им слова есть в словаре Даля, и почему это нужно непременно писать по Антопольскому, обедняя русский язык?

«Не мотор пилы» — «пильный мотор», — придирается дальше Л. Антопольский, и опять его постигает неудача. Если бы Горышин писал техническую брошюру, то, возможно, он так и написал бы мотор для пилы, ноон пишет рассказ, и ему нужен именно пильный мотор, как лодочный мотор, автомобильный, а не мотор для автомобиля, не мотор для лодки.

Все не нравится «жестокому» критику. «Фраза у него кратка лишь потому, что она короткая», — пишет он о манере письма Глеба Горышина. Я не понимаю этого глубокого замечания. Фраза короткая, длинная — меня такая измерительная система мало интересует: я читаю книгу без портновского сантиметра, мне важно, как от фразы к фразе писатель создает нужное ему и мне настроение, как заставляет меня радоваться и страдать, любить хорошее и ненавидеть плохое. Вот что главное, а какими средствами он этого достигает — тут его право. Кстати, не такая уж короткая фраза в рассказах у Глеба Горышина.

«Виктор глядел на эту жизнь, как глядят на экран, он не участвовал в ней, он чего-то ждал от нее, как ждут в кино: не для себя, и невесть чего, и все волнующе важно». Какая же это коротенькая фраза? Таких «коротких» можно найти на каждой странице. И вообще, важно, что искать. Л. Антопольский искал в книгах Горышина плохое, воможно, кое-что попадало в его бредень, я искал хорошее — мне было легко искать. Хорошего у Глеба Горышина много.

К списку имен, пущенных «Невой» в литературу, следует добавить и таких, как В. Анчишкин, напечатавший у нас свой «Арктический роман», и Е. Карпов, — две его повести были опубликованы в «Неве»: «Сдвинутые берега» и «Синие ветры», у нас был напечатан один из первых рассказов В. Конецкого «Заиндевевшие провода», первая повесть В. Чубаковой, первая повесть В. Козлова «Трудный парень».

Я не задаюсь целью называть всех молодых, но нельзя не отметить таких ныне широко известных поэтов, как В. Сорокин, — это в «Неве» печатались его первые стихи, как и первые стихи Ю. Шесталова, и стихи Р. Казаковой, и О. Шестинского. «Нева» открыла таких поэтов, как А. Аквилев, В. Кузнецов, С. Давыдов, Д. Гаврилов.

Появились и молодые критики: В. Гречнев, П. Ширмаков, П. Глинкин, А. Урбан, А. Горелов, В. Акимов.

То, что мы — сотрудники «Невы» — искали и находили талантливую молодежь и широко печатали, не боясь издержек, всегда радовало меня и утверждало в правильности моего решения идти работать в журнал.

* * *

Опубликовав в журнале статьи Ю. Югова о народности писательского языка, нам необходимо было напечатать в качестве высокого примера такое произведение, которое сразу бы определило и в этом отношении направление журнала. С этой целью заведующий отделом критики А. И. Хватов познакомился с Федором Шахмагоновым, секретарем М. А. Шолохова, и в результате переговоров мы: А. И. Хватов, Е. П. Серебровская — мой заместитель, и я ждем приезда М. А. Шолохова на Московском вокзале. Волнуемся.