Время итогов

Зенин жил на Первой линии Васильевского острова. Случалось, не раз мы шли с ним вместе после работы пешком до площади Труда, — оттуда он отворачивал вправо, через Неву и к себе, я — налево, через Мойку на Декабристов, 36. В этот вечер я остановился у Александровского сада, неподалеку от Исаакия. На этом месте закончился мой рассказ о себе. Павел молчал. Меня душили слезы. Надежд на то, что все обернется добром, было мало. А как жаль, как жаль было расставаться с работой в «Смене». О лучшей доле тогда я и не думал.

— Ладно. Я посоветуюсь, — не сразу сказал Павел. — Подумаем.

Я не знаю, с кем он советовался, — об этом ни разу его не спрашивал. Но спустя несколько дней он сказал, чтобы я подавал заявление в партию и там все объяснил, за что был исключен.

— Я тебе дам рекомендацию, — сказал он.

Через год, в июне 1947 года, я был принят в члены КПСС.

В марте этого же года произошло еще одно знаменательное для меня событие. Я был приглашен в Москву на Всесоюзное совещание молодых писателей. Из ленинградцев там были: Сергей Антонов, Михаил Дудин, Сергей Орлов, Леонид Хаустов.

Там я познакомился со многими ребятами, которые в дальнейшем стали известными писателями. В семинаре я был вместе с Олесем Гончаром, Иваном Мележем, Алексеем Кулаковским.

Писатель Петр Скосырев, руководитель нашего семинара, не зачитывал мои рассказы, когда дошло до их обсуждения, а рассказывал на память и так подробно, словно заучил наизусть. Выступал второй руководитель — Лев Пасынков. Выступали критики, хвалили. Рассказ «Мать» был напечатан в «Альманахе молодых писателей», изданном на правах рукописи. В подзаголовке альманаха стояло: «Материалы к Всесоюзному совещанию». Тираж всего 500 экземпляров. Теперь это уже уникальное издание. И не только потому, что всего полтысячи экземпляров, а еще и потому, что в нем немало таких имен, которые прочно вошли в советскую литературу и стали широко известны в нашей стране, а иные не только у пас, но и за рубежом. Назову только некоторых авторов этого удивительного альманаха: В. Федоров, С. В. Смирнов, Д. Ковалев, Р. Гамзатов, Б. Зубавин, В. Тендряков. С. Антонов, В. Баныкин, С. Баруздин, С. Гудзенко, Ю. Друнина, М. Луконин, А. Межиров, С. Наровчатов, А. Недогонов, В. Солоухин, Н. Старшинов, В. Тушнова, М. Дудин, Н. Тряпкин, А. Левушкин, Н. Доризо, К. Лисовский, М. Львов, М. Максимов, В. Субботин, П. Воронько, П. Хаустов, И. Нонешвили, С. Капутикян, Р. Ованесян, Г. Эмин, М. Мирсаидов, М. Карим, Ю. Казаков, Г. Трифонов.

В перерывах между заседаниями мы знакомились. Поэтам было проще — читали стихи друг другу; прозаикам — сложнее, но я умудрялся читать своего «Куличка», «Мать». И вот теперь, перелистывая альманах, вижу следы наших встреч.

«Сергею Воронину — от любителя прозы на общую дальнейшую дорогу. Михаил Луконин».

Это в «Альманахе» был напечатан среди других стихов его знаменитый «Сталинградский театр».

«Сергею Воронину, надеясь, что встретимся у нас под Араратским солнцем. Сильва Капутикян».

Слова Сильвы Капутикян сбылись. Я был в Ереване на съезде армянских писателей. Встречался с Ованесяном, с Эминым. Слушал стихи Шираза. Купался в Севане. Чуть не схватил тепловой удар, перегревшись на южном солнце. И увез воспоминания, которые живут до сих пор в моем сердце.

Помню, вечером, остался я в номере гостиницы, — жили мы в «Киевской», — и зашел незнакомый молодой человек с удивительно густой, вьющейся охапкой волос и приятной мягкой улыбкой. Познакомились, — это был Мустай Карим. Разговорились. И стал я читать ему свои рассказы. Он мне стихи, и незаметно пролетел вечер, оставив след светлой дружбы и уважения друг к другу на всю жизнь.

У меня хранится фотография — вырезка из «Комсомольской правды», — на ней Н. С. Тихонов и мы — молодые Леонид Хаустов, Сергей Антонов и я.

Вскоре после совещания молодых, заботою В. П. Друзина, у меня вышла в Лениздате первая книжка. Была она невелика, особенно для прозаика, но радости было много, как если бы и от большой. И что уж совсем хорошо, — заметили мою книжку. Появились рецензии в газетах и журналах. И встал вопрос о приеме в Союз писателей. Я подал заявление и был принят кандидатом. А на следующий год был уже членом Союза писателей за повесть «На своей земле».

Появлению этой повести я обязан только работе в газете. Был переполнен впечатлениями. И хотя рассказов еще было написано немного, но материал был так обилен, что они не вмещали его. Надо было думать о какой-то иной форме, начинать что-то большое, где был бы простор и мне и материалу. Надо писать повесть. Только она могла широко распахнуть свои двери... И начались поиски сюжета. Не организованный в стройную композицию материал, хотя бы даже и самый интересный, в лучшем случае может иметь только ценность фактов.