Сэм с проклятиями побежал было следом, но вспомнил о Фродо и о другом орке — укрывшемся в башенке. Вот и еще один ужасный выбор, а у него нет времени подумать. Если упустить Шаграта, он позовет на помощь и скоро вернется. Но если Сэм станет преследовать его, другой орк может совершить убийство. К тому же Сэм не обязательно догонит Шаграта, а может, и погибнет от его руки. Он быстро повернулся и бросился назад по ступенькам.
— Опять неправильно, как пить дать, — вздохнул он. — Но мое дело — идти наверх, что бы ни случилось потом.
Далеко внизу Шаграт промчался по лестнице, пересек двор и выскочил из ворот, не выпуская своего драгоценного груза. Если бы Сэм видел его и знал, какое горе принесет его бегство, он, возможно, и усомнился бы в выборе пути. Но теперь его мысли были о другом. Он осторожно подошел к двери башенки и проник внутрь. За дверью было темно. Но вскоре глаза привыкли, и он разглядел справа тусклый свет, проникавший через проход на лестницу, темную и узкую. Похоже было, что это винтовая лестница, идущая вдоль внешней стены башенки. Где-то наверху горел факел.
Сэм начал осторожно подниматься. Он подошел к оплывшему факелу, укрепленному у двери слева. Дверь выходила к узкому окну на запад — это был один из тех красных глаз, которые они с Фродо видели снизу у выхода из туннеля. Сэм быстро прошел в дверь и поднялся на второй этаж, каждую секунду опасаясь ощутить на своем горле цепкие пальцы. Выше оказались еще одна дверь и окно, выходящее на восток. Над дверью горел еще один факел, и от нее в глубину башенки уходил коридор. Дверь была открыта, коридор темен, если не считать тусклого света факела и красного отблеска снаружи. Сэм прокрался в темноту. С обеих сторон — низкие, прочно запертые двери. Не слышно ни звука.
— Тупик, — пробормотал Сэм, — и после всех этих подъемов! Это не может быть верхом башни. Но что ж мне теперь делать?
Он вернулся на первый этаж и проверил все двери. Они не открывались. Он снова поднялся наверх. Пот заливал ему лицо. Он чувствовал, что каждая минута драгоценна, но они одна за другой уходили, а он ничего не мог сделать. Сэм не помнил ни о Шаграте, ни о Снаге, ни о других орках, которые могли появиться. Он хотел только найти хозяина, увидеть его лицо, коснуться его руки.
Наконец, чувствуя себя окончательно разбитым, Сэм опустился на ступеньку лестницы и уронил голову на руки. Было тихо, ужасно тихо. Факел догорел, задымил и погас. Сэм чувствовал, как над ним смыкается тьма. И вдруг, к собственному своему изумлению, в самом конце тщетного путешествия, побуждаемый необъяснимым движением сердца, Сэм тихо запел.
Голос его дрожал в холодной темной башне — голос одинокого усталого хоббита, и ни один орк не обманулся бы теперь и не решил бы, что слышит ясную песню эльфийского лорда. Сэм напевал старые детские мелодии Шира и обрывки песенок старого Бильбо, всплывающие в памяти, как картинки родного дома. И тут в нем неожиданно выросла новая сила, и голос его зазвенел, и полились собственные слова, в лад незамысловатому мотиву:
— Из-за могучих крепостей... — затянул он снова и умолк. Ему показалось, что в ответ он слышит слабый голос. Но вот голос замер, и возник шум приближающихся шагов. Вверху в коридоре тихо отворилась дверь, скрипнули петли. Сэм нагнулся, прислушиваясь.
Дверь захлопнулась с глухим стуком, и раздался ворчливый голос орка:
— Хо ла! Ты там, навозная крыса? Кончай визжать, а то поднимусь и разделаюсь с тобой. Слышь, ты?
Никто не ответил.
— Хорошо же, — прорычал Снага. — А все равно я приду и погляжу, как ты там.
Петли снова заскрипели, и Сэм, выглядывая из-за угла, увидел слабый свет и неясную фигуру орка. Тот, похоже, нес приставную лестницу. И тут Сэм догадался: наверх можно было подняться через люк в потолке коридора. Снага поставил лестницу и взобрался по ней. Сэм услышал, как щелкнул засов. Потом опять раздался отвратительный голос орка:
— Лежи тихо, ты, а не то пожалеешь! Спокойной жизни тебе осталось чуть-чуть; но если не хочешь, чтобы веселье началось прямо сейчас, заткни свою пасть, понял? Вот тебе для ясности! — Раздался звук, похожий на щелканье хлыста.