Возвращение Короля

Наконец они вошли в верхние круги Города, и в утреннем свете направились к Домам врачевания; то были особняком стоящие прекрасные здания для ухода за теми, кто был тяжело болен, но теперь они были приспособлены для приема раненных в сражении или умирающих. Они находились недалеко от входа в цитадель, в шестом круге, возле южной стены; вокруг них раскинулись сад и лужайка — единственные в Городе. Здесь постоянно находились женщины, которым позволено было остаться в Минас-Тирите, поскольку они были искусны в лечении или в помощи лекарям.

Но как только Гэндалф и его спутники приблизились с носилками к главному входу в Дома врачевания, они услышали громкий крик, поднявшийся с поля перед воротами, внезапно выросший, вонзившийся в самое небо и только там развеянный ветром. Так ужасен был этот крик, что на мгновение все замерли, а когда он затих, упавшие сердца внезапно взмыли, подхваченные такой надеждой, какой они не знали с тех самых пор, как Тьма пришла с Востока; и показалось им, что свет сделался ясным и солнце прорвало тучи.

Однако лицо Гэндалфа оставалось печальным и строгим. Попросив Берегонда с Пиппином отнести Фарамира в Дома врачевания, он направился к ближайшей стене. Здесь он стоял, как вырезанная из камня фигура, и смотрел вниз. И увидел данным ему зрением все происходящее. И только когда Эомер, вернувшись с битвы, подъехал к павшим, Гэндалф вздохнул, завернулся в плащ и ушел со стены. Покинув Дома врачевания, Берегонд и Пиппин увидели у входа Гэндалфа, стоявшего в задумчивости.

Некоторое время он молчал, потом обратился ко всем, кто был рядом:

— Друзья мои и все люди этого города и всех западных земель! Произошло славное и скорбное событие. Должны ли мы плакать или радоваться? Случилось то, на что мы не надеялись: уничтожен Капитан наших противников, и вы слышали эхо его последнего и отчаянного крика. Но он ушел не без борьбы и принес нам горькие утраты. Я мог бы предотвратить их, если бы не безумие Денетора. Как далеко протянулись руки Врага! Увы! Но теперь я вижу, как Его воля сумела проникнуть в самое сердце Города. Хотя наместники считали, что эта тайна известна лишь им, я давно догадывался, что в Белой Башне хранится один из семи палантиров, чудесных камней дальнего зрения. В дни своей мудрости Денетор не использовал его, не желая бросать вызов Саурону и сознавая ограниченность своей силы. Но мудрость его слабела, и боюсь, что, когда возросла опасность для его королевства, он посмотрел в камень и был обманут: слишком часто обманывали его со времени ухода Боромира. Он был слишком велик, чтобы подчиниться воле Темной Силы, но, тем не менее, видел лишь то, что эта Сила позволяла ему видеть. Знания, которые он таким образом получал, несомненно, часто приносили ему пользу. Но вид великой мощи Мордора, которую ему показывали, сеял отчаяние в его сердце до тех пор, пока он не обезумел совершенно.

— Теперь я понимаю то, что казалось мне странным, — проговорил Пиппин, содрогаясь от воспоминания. — Повелитель уходил из комнаты, где лежал Фарамир. И когда он вернулся, я заметил в нем перемену: он выглядел постаревшим и разбитым.

— В тот самый час, когда Фарамира принесли в башню, многие из нас видели странный свет в верхних покоях, — сказал Берегонд. — Но мы замечали этот свет и раньше, и в городе давно говорили, что иногда повелитель мысленно борется с Врагом.

— Увы! Значит, я догадался верно, — сказал Гэндалф. — Так воля Саурона проникла в Минас-Тирит, и это меня задержало. Я вынужден буду еще некоторое время оставаться здесь, потому что, кроме Фарамира, скоро будут и другие раненые. А сейчас я должен спуститься, чтобы встретить тех, кто придет. Я видел на поле зрелище, опечалившее мое сердце, а может прийти еще большая печаль. Иди со мной, Пиппин! А вы, Берегонд, вернитесь в цитадель и расскажите командиру гвардии о том, что произошло. Его обязанностью будет, как я думаю, отстранить вас от службы в гвардии. И скажите ему, что я советую послать вас в Дома врачевания, чтобы вы охраняли своего капитана и служили ему, чтобы вы были рядом, когда он очнется — если он очнется, — ибо вы спасли его от огня. Идите же! Я скоро вернусь.

С этими словами Гэндалф повернулся и направился вместе с Пиппином в нижний город. И когда они спускались, ветер принес серый дождь — пожары погасли, и на их месте поднялись столбы дыма.

Глава VIII Дома врачевания

Глаза Мерри застилало туманом от слез и усталости, когда он подходил к разрушенным воротам Минас-Тирита. Он мало внимания обращал на обломки и разрушения вокруг. Огонь, дым и зловоние заполняли воздух — много машин было подожжено и брошено в огненные ямы вместе с телами убитых. Тут и там лежали наполовину сгоревшие трупы огромных чудовищ, убитых камнями из катапульт или застреленных в глаз доблестными лучниками. Дождь на время прекратился, показалось солнце, но весь нижний город по-прежнему был окутан удушливым дымом.