Возвращение Короля

— Гордость и отчаяние! — воскликнул он. — Ты думаешь, что глаза Белой Башни слепы? Нет, я вижу больше, чем ты подозреваешь, Серый дурень! Твоя надежда объясняется невежеством. Иди и лечи! Иди и сражайся! Суета. Ты можешь отвоевать немного времени, торжествовать победу на день. Но ту силу, что теперь поднялась, победить невозможно. К Городу протянулся лишь один палец. Весь Восток пришел в движение. И даже сейчас ветер твоей надежды обманул тебя: он несет к Андуину флот с черными парусами. Запад проиграл. Для того, кто не хочет быть рабом, пришло время уходить.

— Такие мысли сделают победу Врага несомненной, — заметил Гэндалф.

— Ну так тешь себя надеждой! — усмехнулся Денетор. — Разве я не знаю тебя, Митрандир? Ты рассчитываешь править за меня, стоять за каждым троном на Севере, на Юге и на Западе. Я прочел твои мысли, понял твою политику. Разве трудно было догадаться, почему ты приказал халфлингу молчать? Ты привел его, чтобы он шпионил за мной! И все же в нашем разговоре я узнал имена и цели всех твоих спутников. Да! Левой рукой ты используешь меня как щит против Мордора, а правой приводишь сюда рейнджеров с Севера, чтобы вытеснить меня. Но знай, Гэндалф Митрандир, что я не стану твоим оружием! Я наместник Дома Анариона. И не желаю быть управляющим, стоящим у трона выскочки. Ну и что с того, что он происходит от Исилдура? Я не желаю кланяться последнему представителю Дома нищих, давно лишившихся власти и достоинства.

— Как же вы поступили бы, будь ваша воля? — спросил Гэндалф. — Чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы все шло так, как во все дни моей жизни, — ответил Денетор, — во дни жизни моих предков: я хочу быть повелителем Города и оставить это место своему сыну, который был бы хозяином самому себе, а не учеником колдуна. Но если судьба отказывает мне в этом, я не желаю ничего: ни низкой жизни, ни любви вполсилы, ни попранного достоинства.

— Не думаю, что наместник, исполнивший свой долг, лишается достоинства или любви, — возразил Гэндалф. — И уж, во всяком случае, вы не должны убивать своего сына, пока его смерть под сомнением.

При этих словах в глазах Денетора снова вспыхнуло пламя. Взяв камень под мышку, он выхватил нож и двинулся к носилкам. Но Берегонд встал между ним и Фарамиром.

— Вот! — воскликнул Денетор. — Ты уже украл половину любви моего сына. Теперь ты крадешь сердца моих рыцарей. Но ты не помешаешь мне исполнить мою волю. Я сам распоряжусь своим концом. Сюда! — позвал он слуг. — Идите, если вы не изменники!

Двое слуг побежали по ступенькам к нему. Он выхватил из рук одного из них факел и устремился в Дом смерти. Прежде чем Гэндалф смог помешать ему, он швырнул факел на дрова, которые мгновенно, с треском и ревом загорелись.

Денетор прыгнул на стол и, окутанный дымом и пламенем, поднял посох наместничества, лежавший у его ног, и переломил его о колено. Швырнув обломки в огонь, он лег на стол, сжимая в руках палантир. И впоследствии, когда люди смотрели в камень, если только у них не хватало силы использовать его по своей воле, видели в нем лишь две старческие руки, охваченные пламенем.

Гэндалф в горе и ужасе отвернулся и закрыл двери. Некоторое время он стоял в задумчивости, а изнутри доносился рев пламени. Затем Денетор испустил громкий крик, и больше никто из смертных его не видел.

— Так уходит Денетор, сын Эктелиона, — сказал Гэндалф. Он обратился к Берегонду и слугам наместника, пораженным ужасом: — И так уходят известные вам дни Гондора. К добру или злу, но они кончились. Злые дела совершались здесь. Но теперь отбросьте всякую вражду, потому что она вызвана Врагом и служит Его целям. Вы пойманы в сеть противоречивых поступков, которую сплели не вы. Подумайте, слуги повелителя, слепые в своем повиновении! Если бы не Берегонд, то Фарамир, капитан Белой Башни, уже сгорел бы. Унесите из этого несчастного места своих погибших товарищей. А мы унесем Фарамира, наместника Гондора, туда, где он сможет спокойно спать — или умереть, если такова его судьба.

Гэндалф и Берегонд подняли носилки и понесли их к Домам Врачевания, а Пиппин пошел за ними, повесив голову. Но слуги повелителя стояли, ошеломленные, и смотрели на обитель смерти. И не успел Гэндалф дойти до конца Рат-Динена, послышался громкий шум. Оглянувшись, он увидел, как треснул купол и из него вырвались клубы дыма. Затем разом и с грохотом камней он обрушился в огненный шквал, и пляшущие языки пламени, не утихая, взметнулись над руинами. Только тогда, охваченные ужасом, слуги кинулись вслед за Гэндалфом.

Наконец они снова подошли к главной двери, и Берегонд горестно взглянул на привратника.

— Я всю жизнь буду оплакивать этот свой поступок, — сказал он, — но я не мог ждать, а он не слушал и обнажил свой меч. — Ключом, давеча взятым у мертвого, он закрыл дверь. — Ключ я отдам повелителю Фарамиру.

— В отсутствие повелителя командует принц Дол-Амрота, — сказал Гэндалф, — но поскольку его здесь нет, я беру руководство. Сохрани этот ключ у себя до тех пор, пока в Городе не установится порядок.