Возвращение короля

— Разве что вернется король? — переспросил Гэндальф. — Ну что ж, господин Наместник, ваша задача, о которой теперь мало кто вспоминает, состоит вот в чем: сохранить власть и передать ее вернувшемуся. Тут я окажу вам всю посильную помощь. Но, должен заметить, я не правлю никаким королевством, ни Гондором, ни иным, большим или маленьким. Однако все достойное, чему в нашем мире угрожает опасность, – это и моя забота. И если – пусть даже Гондор исчезнет – в этой тьме для грядущих дней уцелеет хоть что-то, способное расти, цвести и плодоносить, значит, труды мои не пропали даром. Ибо я тоже Наместник. Разве вы не знали? — С этими словами чародей повернулся и зашагал по залу. Пиппин побежал за ним.

По дороге Гэндальф не удостоил Пиппина ни словом, ни взглядом. Провожатый вывел гостей из дверей зала и провел через Фонтанный двор на узкую улочку между высокими каменными зданиями. Несколько поворотов, и они подошли к дому у северной стены цитадели, неподалеку от отрога, связывавшего холм с горой. Прошли первый этаж, поднялись по широкой ровной лестнице и оказались в прекрасной комнате, полной воздуха и света, с великолепными занавесями из гладкой тускло-золотой парчи. Комната была почти лишена мебели: в ней находились лишь маленький стол, два стула и скамья. Но с обеих сторон виднелись занавешенные альковы, а в них – кровати со всем необходимым, кувшины и тазы для умывания. Три узких высоких окна выходили на север, на большую излучину Андуина, еще затянутого туманом, и на Эмин-Муиль и далекие водопады Рауроса за рекой. Пиппину пришлось взобраться на скамью, чтобы выглянуть из окна с широким каменным подоконником.

— Вы сердитесь на меня, Гэндальф? — спросил он, когда их провожатый вышел, затворив за собой дверь. — Я сделал все что мог.

— Что верно, то верно! — и Гэндальф неожиданно рассмеялся. Он подошел, встал рядом с Пиппином, обхватив хоббита за плечи, и посмотрел в окно. Пиппин с некоторым удивлением взглянул в такое близкое теперь лицо – смех был веселым и радостным. И все же поначалу хоббит разглядел в лице чародея лишь следы забот и печалей, но, вглядевшись внимательнее, различил за всем этим великую радость, родник веселья, который, пробившись на волю, заставил бы смеяться целое королевство.

— Ты и впрямь сделал все что мог, — сказал чародей, — и, надеюсь, не скоро вновь будешь загнан в угол между двумя столь ужасными стариками. Впрочем, повелитель Гондора узнал от тебя больше, чем ты полагаешь, Пиппин. Ты не сумел скрыть от него, что не Боромир вел отряд от Мории и что среди нас был благороднейший человек, который шел в Минас-Тирит, а у него – знаменитый меч. Гондорцы много размышляют над рассказами о былом, и со времени ухода Боромира Денетор немало поломал голову над загадкой и словами «Проклятие Исильдура».

Он не похож на других наших современников, Пиппин, и от кого бы он ни вел свой род по отцовской линии, в его жилах и в жилах его второго сына, Фарамира, почти наверняка течет уж не знаю как примешавшаяся западная кровь. Денетор умеет заглядывать далеко. Напрягая волю, он способен постичь многое из того, что творится в умах людей, даже тех, что живут далеко от него. Его трудно обмануть, опасно даже пытаться обвести Денетора вокруг пальца.

Помни об этом! Ибо ты поклялся служить ему. Не знаю, что внушило тебе такую мысль или порыв, но ты молодец. Я не мешал: не следует препятствовать благородным поступкам, искушая их холодным рассудком. Ты тронул сердце Денетора и (да будет мне позволено заметить) позабавил его. По крайней мере, теперь ты можешь свободно передвигаться по Минас-Тириту – в свободное от службы время: ведь у твоего поступка есть и иная сторона. Ты поступил в распоряжение Денетора, и он этого не забудет. Поэтому будь осторожен!

Чародей замолчал и вздохнул. — Что ж, незачем думать о том, что может принести нам утро. Я уверен, что еще много дней каждое «завтра» будет хуже, чем «вчера». Тут уж ничего не поделаешь. Фигуры расставлены и делают первые ходы. Среди них та, которую я очень хочу увидеть, – Фарамир, отныне наследник Денетора. Не думаю, что он в городе, но у меня не было времени собрать новости. Я должен идти, Пиппин. Мне нужно пойти на Совет властителей и вызнать сколько возможно. Но следующий ход за Врагом, он вот-вот начнет игру, и пешки увидят не меньше других фигур, Перегрин, сын Паладина, ратник Гондора. Остри свой меч!

На пороге Гэндальф обернулся. — Я спешу, Пиппин, — сказал он. — Если будешь выходить, сделай мне одолжение. Даже раньше, чем ляжешь спать, если ты не слишком устал. Разыщи Обгоняющего Тень и посмотри, как его устроили. Эти люди добры к животным, ибо это добрый и мудрый народ, но обращаются с лошадьми менее искусно, чем иные.

С этими словами Гэндальф вышел, и тотчас с башни цитадели донесся чистый и ясный звон. Колокол ударил трижды, отмечая третий час с восхода солнца, и умолк.