Возвращение короля

— Привет тебе, о Денетор, сын Эктелиона, повелитель и наместник Минас-Тирита! В мрачный час пришел я с вестями и советом.

Старик поднял голову. Пиппин увидел точеное лицо с гордыми чертами и кожей цвета слоновой кости, с длинным орлиным носом между темными глубокими глазами. Это лицо напомнило ему не столько Боромира, сколько Арагорна. — Час этот поистине мрачен, — согласился старик. — У вас привычка появляться в такие часы, Митрандир. Но хотя все предвещает гибель Гондора, этот мрак для меня не столь страшен, как мрак, царящий у меня в душе. Мне сказали, что с вами пришел тот, кто видел смерть моего сына. Это он?

— Да, — сказал Гэндальф, — один из двоих. Второй сейчас с Теоденом из Рохана и, возможно, прибудет позже. Это коротыши, но оба – не те, о ком говорилось во сне.

— И все-таки коротыши, — угрюмо сказал Денетор. — Мало приязни внушает мне это слово с тех пор, как проклятая загадка растревожила наши умы и увела моего сына на смерть. Мой Боромир! Как он теперь нужен нам! Вместо него должен был идти Фарамир.

— Он пошел бы, — сказал Гэндальф. — Не будьте несправедливы в своем горе! Боромир потребовал, чтобы дело поручили ему, и не потерпел бы другого решения. Он был сильный человек и добивался чего хотел. Я долго путешествовал с ним и хорошо узнал его. Но вы упомянули о его смерти. Вы знали о ней до нашего прихода?

— Я получил вот это, — сказал Денетор и, положив жезл, поднял с колен предмет, на который так пристально смотрел. В каждой руке он держал по половинке большого рога, сломанного посередине, – окованного серебром рога дикого быка.

— Это рог, который всегда носил с собой Боромир! — воскликнул Пиппин.

— Доподлинно так, — сказал Денетор. — И я в свое время носил его, как всякий старший сын в нашем роду с тех канувших в небытие древних времен, когда короли еще были в силе и Ворондиль, отец Мардиля, охотился в далеких полях Руна на диких быков Арава. Тринадцать дней назад я услышал голос этого рога, доносившийся с северных границ, а после Река принесла мне и сам рог – разбитый. Больше он не зазвучит. — Старик прикрыл глаза. Наступило тяжелое молчание. Вдруг Денетор мрачно взглянул на Пиппина. — Что скажешь, коротыш?

— Тринадцать... тринадцать дней, — заикаясь, выговорил Пиппин. — Да, я думаю, так. Да, я стоял рядом с ним, когда он трубил в рог. Но помощь не пришла. Только новые орки.

— Итак, — сказал Денетор, проницательно глядя Пиппину в лицо, — вы были там? Расскажите больше! Почему не пришла помощь? И как вышло, что вы спаслись, а он нет – он, такой могучий, против одних только орков?

Пиппин вспыхнул и забыл свой страх. — Самого могучего можно убить одной стрелой, — сказал он, — а в Боромира их попало множество. Когда я последний раз видел его, он без сил опустился на землю под деревом и вырвал из своего бока чернооперенную стрелу. Потом я сомлел и угодил в плен. С тех пор я не видел Боромира и ничего о нем не знаю. Но я преклоняюсь перед его памятью, потому что он был очень храбрым. Он погиб, спасая нас, моего родича Мериадока и меня, когда нас окружили в лесу воины Повелителя Тьмы. И хотя ему не удалось нас освободить и он погиб, моя благодарность от этого не уменьшается.

Тут Пиппин посмотрел прямо в глаза старику, ибо в нем взыграла гордость, уязвленная презрением и подозрительностью, слышными в холодном голосе Денетора. — Конечно, такому великому владыке хоббит, коротыш из далекого Саутфартинга, может сослужить небольшую службу, и все же долг платежом красен: я к вашим услугам. — Откинув серый плащ, Пиппин выхватил свой маленький меч и положил его к ногам Денетора.

Бледная улыбка, подобная блеску холодного солнца в зимний вечер, прошла по лицу старика. Но он склонил голову и, отложив обломки рога, протянул руку: — Дайте мне этот клинок!

Пиппин поднял меч и рукояткой вперед подал наместнику.

— Откуда он? — спросил Денетор. — Ему очень много лет. Несомненно, этот клинок в глубоком прошлом выковали наши родичи с севера.

— Он из могильных курганов на границах моей страны, — ответил Пиппин. — Но сейчас там обитают лишь злые духи, и мне не хочется говорить о них.

— Я вижу, вокруг вас сплетаются диковинные истории, — заметил Денетор, — и мне ясно, что внешность человека или коротыша может быть обманчива. Я принимаю вашу службу. Ибо вас не устрашить словами и вы учтивы, хотя ваша речь звучит странно для нас, южан. Нам в эти дни нужны храбрые воины, велики они ростом или малы. Клянитесь!

— Возьмись за рукоять, — произнес Гэндальф, — и повторяй за повелителем, если твое решение твердо.

— Твердо, — кивнул Пиппин.

Старик устроил меч у себя на коленях острием от хоббита, а Пиппин возложил руку на рукоять и медленно повторил за Денетором:

— Клянусь верно служить Гондору и повелителю и наместнику королевства, говорить и молчать, свершать и бездействовать, приходить и уходить, в нужде и довольстве, в мире и войне, в жизни и смерти – с этого часа и до тех пор, покуда мой повелитель не освободит меня, или меня не постигнет смерть, или не настанет конец света. Так говорю я, Перегрин, сын Паладина, коротыш из Шира.