Возвращение короля

К общему изумлению и испугу, вокруг тела Сарумана сгустился серый туман; медленно поднявшись ввысь, точно дым от костра, он завис над Холмом, словно бледная фигура в саване. Мгновение это облако колыхалось, обратившись к западу, но с той стороны подул холодный ветер, фигура отшатнулась и со вздохом растаяла.

Фродо с ужасом и жалостью смотрел на труп колдуна, и ему показалось, что Саруман внезапно выдал, как давно он мертв: мертвец съежился, его лицо сморщилось и вскоре от него остались лишь клочья кожи, приставшие к жуткому черепу. Подняв за полу лежавший рядом грязный плащ, Фродо накрыл им тело и отошел.

— Вот и все, — сказал Сэм. — Страшная смерть, и жаль, что я это видел. Но так лучше.

— Надеюсь, тут и войне конец, — вставил Мерри.

— Я тоже, — проговорил Фродо и вздохнул. — Самый последний удар. И подумать только, что он был нанесен здесь, на пороге Бэг-Энда! Чего бы я ни боялся, на что бы ни надеялся, но такого не ожидал.

— Я не стал бы говорить «все», пока мы не разгребли эту грязь, — сказал Сэм угрюмо. — А для этого потребуется немало времени и труда.

Глава IХ Серая Гавань

Наведение порядка и впрямь стоило немалых трудов, но потребовало гораздо меньше времени, чем опасался Сэм. На следующий день после сражения Фродо поехал в Мичел-Дельвинг и освободил из Узилища пленников. И первым, кого там нашли, оказался несчастный Фредегар Болджер – увы, бывший толстяк. Его схватили, когда разбойники выкурили из холмов Скари отряд восставших, который Фредегар вел из укрытия в Брокенборе.

— Лучше бы ты тогда отправился с нами, бедный старина Фредегар! — сказал Пиппин, когда Болджера выносили из казематов: хоббит был слишком слаб, чтобы ходить. Болджер приоткрыл один глаз и постарался улыбнуться. — Кто этот юный громкоголосый великан? — прошептал он. — Неужто маленький Пиппин?! Какой же у тебя теперь размер шляпы?

Потом обнаружили Лобелию. Когда ее вывели из темной узкой норы, она, бедняжка, показалась всем ужасно старой и иссохшей. Лобелия настояла на том, чтобы идти самостоятельно, и заковыляла к выходу. И когда она появилась, опираясь на руку Фродо, но по-прежнему сжимая свой зонтик, ее встретили такими восторженными хлопками и криками, что старушка была тронута и даже расплакалась. Никогда в жизни она не знала такого успеха. Но весть об убийстве Лото тяжело потрясла ее, и она не захотела возвращаться в Бэг-Энд. Вернув его Фродо, Лобелия уехала в Хардботтл, к своим родственникам Брейсгердлям.

Когда следующей весной старушка умерла – в конце концов, ей было больше ста лет, – Фродо не на шутку удивился и растрогался: все имущество, и свое, и Лото, Лобелия завещала ему в помощь бездомным хоббитам. Так окончилась семейная вражда.

Старый Уилл Витфут дольше всех просидел в Узилище, и хотя с ним, вероятно, обращались лучше, чем с остальными, его пришлось долго откармливать, прежде чем он вновь обрел достойную мэра внушительность. Фродо согласился быть его заместителем, пока мастер Витфут не придет в норму. Единственное, что он сделал в качестве заместителя мэра, – вновь сократил число ширрифов и вернул их к должному исполнению обязанностей. Розыск последних разбойников поручили Мерри и Пиппину, и те отлично справились. Шайки южан, прослышав о битве в Приречье, бежали за пределы Шира и почти не оказывали сопротивления тэйну. К концу года немногочисленных уцелевших лиходеев окружили в лесу и тех, что сдались, выслали за границы Шира.

Восстановительные работы тем временем быстро подвигались, и Сэм был очень занят. Хоббиты умеют трудиться, как пчелы – при желании и если необходимо. К услугам Сэма оказались руки тысяч добровольцев всех возрастов, от маленьких, но проворных рук юношей и девушек до изработанных мозолистых рук стариков и старух. К концу года новые «ширрифские» и прочие постройки «людей Шарки» разобрали до кирпичика – и эти кирпичи пошли на ремонт старых нор, чтобы сделать их уютнее и суше. В сараях, амбарах и старых норах обнаружились в избытке запасенные разбойниками всякое добро, еда и даже пиво, особенно в Мичел-Дельвинге и старых каменоломнях в Скари. Поэтому Новый Год встретили с большей радостью и надеждой, чем ожидали.

Первое, что предприняли в Хоббитоне еще до сноса новой мельницы, – очистили холм и Бэг-Энд и восстановили Бэгшот-Роу. Один склон песчаного карьера заровняли и превратили в большой сад, а в южном откосе выкопали новые норы, уходящие в Холм, и выложили их кирпичом. Дед вновь водворился в норе номер три и часто говаривал, не заботясь о том, слышат его или нет:

— Злой ветер никогда не приносит добра. Но все хорошо, что хорошо кончается!

Когда обсуждали, как назвать новую улицу, не обошлось без споров. Вносились предложения вроде Сады Битвы или Лучшие Смайлсы. Но все же чуть погодя хоббичье здравомыслие возобладало, и улицу назвали Новой. И лишь байуотерцы шутливо именовали ее «Тупик Шарки».