Воскрешение Лазаря

Доложенное Спириным поразило цэкистов и в корне переломило ситуацию: разом выявить всех врагов и разом же их уничтожить - о подобном никто из партийцев и мечтать не смел. Задачу, с которой НКВД вряд ли бы справился и за четверть века, Спирин предлагал решить за день, максимум - за неделю. Естественно, вопрос о его отставке немедленно отпал, более того, по личному предложению Сталина для проведения операции, получившей кодовое название "Каин", ему были предоставлены особые полномочия. Они далеко выходили за рамки обычных для заместителя главы НКВД. Скоро спиринские полномочия сами собой и вовсе стали исключительными.

На следующий день после триумфального для Спирина секретариата Коля и послал Феогносту свой знаменитый вызов. Однако я, Анечка, не спешил бы утверждать, что Спирин просто дал Коле отмашку или, того хуже, они вообще находились в сговоре, скорее, раньше Спирин через Нату Колю от этого шага осторожно удерживал, а теперь перестал. Вызов был лаконичен и мало похож на другие Колины письма, в конце же, постскриптум, говорилось, что если Феогност их с Колей спор готов передать на Божий суд, то Илья Спирин, им обоим хорошо известный, любезно согласился помочь и в организации поединка, и в улаживании необходимых формальностей.

Феогност ответил, что Божий суд его устраивает, и ровно через пять дней фельдъегерской почтой в Экибастуз, где он, закончив очередной лагерный срок, жил на поселении, было доставлено спиринское послание. В отличие от Колиного, оно было подробно и сделано с исключительной тщательностью. Буквально каждая деталь снабжена ссылками на прецеденты и авторитеты. Вряд ли Спирин писал его сам, уверен, послание - коллективный труд историков из неведомой шарашки. Но тонкости, которых там вагон, - чушь; конечно, по существу они правильные, только толку от их правильности в тогдашней России как от козла молока.

Посуди, Анечка: где Коле и Феогносту было раздобыть положенные одеяния, оружие, когда заучивать бесконечные обращения, поклоны, реверансы, которыми противники должны обменяться перед и после окончания поединка? Однако две вещи в письме были чрезвычайно важными.

Во-первых, Спирин написал Феогносту, что и он, и Коля, в соответствии с существующими прецедентами, могут явиться на судебное поле в сопровождении верных им людей. Причем те вправе принять участие в поединке на равных с ними или даже вместо них. Спирин сознавал, что и Коля, и Феогност за сей пункт буквально уцепятся. Для них здесь был шанс обойти, избежать судьбы Каина и Авеля. Увы, одновременно на надеждах Спирина, что брат убьет брата и будет, в свою очередь, проклят Богом, ставился жирный крест. Однако выхода не было. Весь план, который он блистательно доложил на секретариате ЦК, строился на том, что каждый из братьев приведет на битву сотни и тысячи собственных сторонников.

Второе из важного - подробный разбор, чем он, Спирин (если, конечно, Феогност и Коля не выразят несогласия) будет руководствоваться, вынося вердикт, в случае, если исход поединка окажется неопределенным. То есть когда Господь не даст ясно понять, кто из них, Коля или Феогност, перед Ним прав, чья жертва принята.

Уже через сутки после визита фельдъегеря Феогност срочной телеграммой подтвердил спиринские полномочия и выразил полное удовлетворение теми условиями поединка, что нашел в меморандуме. Так почти молниеносно закончился подготовительный этап и настал черед кропотливой практической работы. Она, что естественно, у всех троих была разная.

Спирин, например, тут же привлек ровно половину кадрового состава НКВД для вербовки на местах групп добровольцев, готовых участвовать в поединке Коли и Феогноста. Людей надо было не только найти и собрать, но и организовать их переброску на Ходынское поле железной дорогой, автомобилями, гужевым транспортом. Однако, несмотря на огромные усилия, вербовка сразу не задалась. Один город за другим докладывал, что желающих или нет, или единицы, да и те, по агентурным данным, не идейные бойцы, просто они на халяву хотят съездить в Москву. Колю, кстати (о спиринской неудаче он узнал из Натиного письма), последнее отнюдь не огорчило. Он давно боялся, что их с Феогностом личный спор перерастет в новую гражданскую войну. В Катином архиве добрый десяток явно инспирированных Колей Натиных писем с призывами к Феогносту биться один на один, в крайнем случае, вывести на Ходынку не более пяти-шести верных им людей. Как раз со столькими собирался идти на поединок сам Коля.