Воскрешение Лазаря

Но Надя давно в квартире не жила, и следы ее были потеряны. Не могло тут Коле помочь и антропософское общество; еще три года назад его члены были арестованы за антисоветскую агитацию и отправлены в лагеря. Кульбарсов не сомневался, что у Нади та же судьба, однако к Спирину обращаться не захотел и на ее поиски отправил Козленкова. Козленков был незаменим: что бы Коля без него делал, я, Анечка, признаться, представляю плохо. И здесь он проявил себя с лучшей стороны. Наденьку ему удалось разыскать меньше чем за неделю. Оказалось, что ей редкостно повезло. Из активных антропософок она уцелела чуть ли не единственная, более того - по-прежнему жила в Москве. Злые языки говорили, что это не просто удача, Наденька выкрутилась, дав нужные следствию показания на других членов общества. Но подобное говорили про многих, доказательств же у меня нет.

Была и вторая проблема: поначалу иметь дело с Козленковым она наотрез отказалась, однако он справился и с ее капризом - уже через три дня она сама приехала к Коле, правда, взвинченная и возмущенная. Впрочем, Колю Наденькины нервы волновали мало. Он объяснил, что ему от нее надо, и даже как будто намекнул, что задание очень важное, чуть ли не правительственное; соответствующей может быть и награда, если за оставшийся до поединка месяц она сумеет обучить его отряд эвритмии. Но и тут Наденька заартачилась; заявила Коле, что у антропософов танцуют лишь женщины, танец - язык женщин, его же отряд целиком состоит из мужчин, и чем она может ему быть полезна, непонятно. Ответ на это у Коли давно был готов. Он сказал Наденьке, что она ошибается: танец, балет - исконно мужское занятие. Достаточно посмотреть на кордебалет, чтобы понять: все родилось из военных парадов и лишь затем стараниями офицеров было перенесено на сцену.

Трудно сказать, убедили ли Наденьку Колины доводы или она посчитала, что деваться ей некуда, так или иначе репетиции начались и до самого поединка шли очень интенсивно, по многу часов в день. Правда, следует пояснить, Наденька сразу честно призналась, что как бы старательно они ни занимались, обучить его отряд всему, что она знает, за месяц невозможно; кроме того и она, Наденька, умеет танцевать лишь три четверти букв и, в частности, не представляет, как танцуются мягкий и твердый знаки. Целые же фразы в России вообще никто никогда не танцевал, чтобы обучиться им, надо ехать к Штейнеру в Гетеанум. Колю ее слова неприятно поразили, но, к счастью, он нашел выход. Наде он сказал, что уверен: для победы вполне хватит, если она обучит танцевать его людей всего двум буквам. Первая и главная - звук "А", крик атаки, с которой они и бросятся в бой, сминая армию Феогноста, сколь бы велика она ни была. Вторая буква "О"; когда кто-нибудь из его отряда будет ранен и ему понадобится срочная помощь, достаточно будет станцевать "О", и он Коля, в прошлом военный санитар, немедля откликнется на призыв.

Так оба брата собирали, а один и тренировал собственное войско для решающей битвы, но ты, Анечка, будешь удивлена, если я скажу, что и для Феогноста, и для Коли это было отнюдь не главной частью подготовки. Важной, но не главной. Я был совершенно поражен, узнав, какие исключительные усилия каждый из братьев предпринял для подкупа, хочешь мягче - для переманивания Спирина на свою сторону. Самого Спирина оба брата никогда всерьез не принимали, считали человеком в жизни Наты и временным, и случайным, то есть что в результате их войны Ната может достаться Спирину, им даже в голову не приходило, а вот что Спирин как арбитр вправе отдать победу любому из них, они не забывали. И братья, лишь бы добиться благосклонного судейства, готовы были на все. За оставшийся месяц оба Кульбарсова написали в НКВД чуть не по десятку писем; Феогност, по обыкновению, рукой Кати, Коля - лично, пытаясь убедить Спирина выступить именно на его стороне. Сохраняя нейтралитет, ни тому, ни другому Спирин ни разу не ответил, но, похоже, ответа они и не ждали.

Интересно, что в посланиях Феогноста, например, активно используется то, что за последние годы писал ему Коля, - несомненное свидетельство, что, как Коля и надеялся, его письма читались. В попытках завербовать или перевербовать Спирина Феогност выглядел успешнее, во всяком случае, убедительнее. Возможно, он лучше подготовился, или же его и Спирина позиции просто были ближе. Особенно замечательно было его (тоже написанное рукой Кати) большое письмо от 17 мая; собственно, не письмо, а целый трактат, обосновывающий необходимость союза между ним и компартией. Но по порядку.