Воскрешение Лазаря

Апрельские письма и выступления Спирина постепенно рыхлили и удобряли почву. Спирин понимал, что если подготовленный план он лично предложит на секретариате партии, шансов быть принятым у него нет. Радикальность, а главное, необычность некоторых идей могла испугать кого угодно. Спирин не сомневался: стоит ему перейти к конкретным деталям, один за другим члены ЦК станут говорить, что до идеала, конечно, далеко, но положение в стране хорошее, необходимости в изысках нет и, слава богу, не предвидится. Значит, прямой путь был для Спирина отрезан, отрезан напрочь. Но был непрямой: изложить суть - бросить прикормку - и уйти в кусты. Дать цэкистам две-три недели сказанное спокойно, не торопясь, обдумать. Тогда есть надежда, что они сами к нему приступят: что делать? Почему он, заместитель председателя НКВД, в чьем непосредственном ведении находится борьба с "контрой", не принимает срочных мер?

Но спешить не следовало и тут. Рыбка на крючок должна была сесть покрепче. Они должны были испугаться, запаниковать, начать требовать, и требовать от него немедленных действий, кричать, что промедление смерти подобно. Его же роль проще - вяло отбиваться, объясняя, что ситуация сложная, много неясного. Лишь когда они заявят, что если так - пусть из ЧК уходит, "органам" нужны другие люди - можно выводить на сцену и Колю с Феогностом.

Жизнь показала, что спиринский расчет был верен. Он тянул и тянул паузу, тянул до последнего. Десятого мая на секретариате ЦК был поставлен вопрос о его немедленном, прямо сегодня отстранении от должности первого заместителя народного комиссара внутренних дел как не справляющегося со своими обязанностями; перед голосованием Спирин поднял руку и попросил слова. Ему дали.

Держался он спокойно, даже будто отстраненно. Сначала доложил о разных делах, которые были в его ведении, но то ли среди них не было ничего интересного, то ли членов ЦК они не волновали, во всяком случае, Молотов его перебил. С места он заявил, что пришел сюда для обсуждения другого вопроса и снимают его, Спирина, с должности тоже по другой причине. Есть ему что сказать, - они слушают, нет - пускай садится, работы много, и тратить зря время никто не хочет.

Оборвал его Молотов, остальные молчали, но Спирин видел, что и они с ним согласны. Плод созрел, можно собирать урожай. Почему же, по-прежнему не спеша ответил Спирин, и по делу, которое заботит членов ЦК, сказать ему есть что. Но он думал, что, уходя из НКВД, обязан дать общий отчет, однако если ошибся просит прощения. Что же касается вопроса с контрреволюцией, то шанс выправить ситуацию, причем радикально, - неплохой, и он, Спирин, надеется, что партия его не упустит.

Последние месяцы шла тщательная агентурная работа. Ею была занята ровно половина штатных сотрудников "органов", в том числе две трети сексотов, и буквально вчера она дала результат. Результат сенсационный. "Но по порядку, сказал Спирин. - Во-первых, удалось выяснить имена двух главных вождей контрреволюционного заговора. Это родные братья: старший - Федор Кульбарсов, в прошлом епископ русской православной церкви в Нижнем Новгороде, больше известный как отец Феогност, и младший - Николай Кульбарсов; они из дворян средней руки. Поскольку "органы" знают и их имена, и место проживания, обоих нетрудно арестовать и доложить, что операция успешно завершена. Однако он, Спирин, считал бы арест братьев грубой ошибкой. Сегодня у партии есть исторический шанс не просто выявить всех активных противников советской власти, но и то, что бывает реже редкого: разом врагов уничтожить.

Таким оптимистом, - продолжал Спирин, - меня делает вот что. По надежным агентурным донесениям нам известно, что недавно два брата, которые прежде, несмотря на тактические разногласия, действовали заодно, в кровь разругались. Вражда между ними смертельная. И сейчас, пока никто не успел их помирить, есть уникальная возможность развязать в стане контрреволюции настоящую гражданскую войну. Силы братьев примерно равны, ожесточение между ними и их сторонниками чрезвычайное, если им позволить, они будут резать друг друга и резать. От партии, - говорил дальше Спирин, - требуется немногое: чуть контрреволюции помочь. Я предлагаю организовать схватку на Ходынском поле, а чтобы братьям было легче собрать свои силы, думаю, что достаточно сделать железные дороги в стране на месяц бесплатными. Почему Ходынка? - пояснил он, - и по размерам десять квадратных километров, и по удобству контроля лучше места не найдешь во всей стране. То есть нам нужно организовать транспорт, с остальным они справятся сами". Дабы снять оставшиеся вопросы, Спирин заключил: "Ненависть между Феогностом и Николаем Кульбарсовыми так сильна, что обе стороны готовы принять от нашей партии любые услуги, даже готовы, чтобы в их войне она была судьей, арбитром, лишь бы один брат без помех мог расправиться с другим".