Воронята

Черни никогда не задумывался о том, к чему приведет поиск силовой линии. Велк тоже — поначалу. Привлекательной была сама задача. Но однажды под вечер Черни и Велк, стоя в месте, которое казалось образовавшимся естественным образом кругом из намагниченных камней, ради эксперимента столкнули один камень с места. Последовавший вслед за этим выброс энергии сбил их обоих с ног и породил смутное видение, походившее на женщину.

Силовая линия была чистой, неуправляемой, необъяснимой энергией. Явлением из легенд.

Тот, кто сумеет управлять силовыми линиями, сделается более чем богатым. Тот, кто сумеет управлять силовыми линиями, сделается чем-то таким, что прочие ученики Эглайонби могли бы лишь надеяться постичь в мыслях.

Черни так и не заинтересовался этим по-настоящему. Он был самым мягкотелым, самым нечестолюбивым существом, какое Велку доводилось встречать; возможно, именно поэтому Велку так нравилось проводить с ним время. Черни не испытывал проблем с тем, чтобы казаться лучше, чем остальные ученики Эглайонби. Он с удовольствием следовал за Велком. В дни, когда Велку требовался дополнительный душевный комфорт, он про себя называл Черни овцой, но время от времени сбивался с этой ноты и напоминал себе, что Черни был верен ему.

Они должны быть не слишком разными, верно?

— Глендур, — вслух произнес Велк, пробуя имя на вкус. Слово гулко, металлически отдалось от стен уборной. Он подумал о том, что Ганси — странный, отчаянно целеустремленный Ганси — мог рассчитывать попросить себе в награду.

Неловко поднявшись, Велк подхватил с пола уборной все тетради. Ему хватит нескольких минут для того, чтобы снять с них копии в служебном помещении, а если кто-нибудь заинтересуется, он скажет, что делает это по просьбе Ганси.

Глендур.

Если Велк отыщет его, то попросит то, чего давно хотел: власти над силовыми линиями.

Глава 19

На следующий день Блю вышла босиком на улицу перед домом 300 по Фокс-вей и уселась на краю тротуара под голубовато-зелеными деревьями, чтобы дождаться Каллу. Всю вторую половину дня Нив просидела, запершись в своей комнате, а Мора для отдыха и разнообразия провела для группы приезжих гадание на картах ангелов. Так что Блю смогла посвятить это время размышлениям о том, как же ей быть и что делать после того, как она обнаружила Нив во дворе. И «что делать» никак не обходилось без Каллы.

Когда служебный автомобиль, доставивший Каллу, остановился перед домом, Блю уже начала терять терпение.

— Ты что, выбросила себя вместе с мусором? — осведомилась Калла, вылезая из машины, которая, как и все остальное сегодня, имела голубовато-зеленый цвет. Калла была одета на редкость респектабельно, а на ногах у нее были довольно-таки вызывающие сандалии, усыпанные стразами. Вяло махнув рукой водителю и больше не оглядываясь на отъезжавшую машину, она повернулась к Блю.

— Мне нужно кое о чем спросить тебя, — сказала Блю.

— И вопрос у тебя такой, что его лучше обсуждать рядом с мусорным баком? Возьми-ка. — Калла протянула Блю одну из сумок с ручками, висевших у нее на руке. От нее пахло жасмином и перцем чили, а это значило, что день на работе не задался. Блю плохо представляла себе, чем Калла зарабатывала на жизнь, но знала, что это как-то связано с Эглайонби, бумагами и проклятиями в адрес учеников, часто по выходным. Но, какие описания ни подыскивай к ее работе, ее неотъемлемой частью были буррито[8] в качестве утешения после неудачного дня.

Калла решительно зашагала к двери.

Блю безнадежно тащилась за нею с сумкой в руке. Ей казалось, что там то ли книги, то ли трупы.

— В доме полно народу.

О том, что Калла ее слышала, говорило лишь мимолетное движение одной ее брови.

— Там всегда полно народу.

Они уже находились перед самой дверью. Внутри все комнаты были заняты тетушками, кузинами и матерями. Уже отчетливо слышались яростные звуки музыки, под которую Персефона занималась своей диссертацией. Возможность побеседовать наедине оставалась только снаружи.

— Мне хотелось бы знать, зачем тут поселилась Нив, — сказала Блю.

Калла остановилась. Посмотрела на Блю через плечо.

— Что ж, тебе простительно, — не очень-то довольным тоном ответила она. — Я тоже с удовольствием узнала бы о причинах перемен погоды, но никто мне об этом не рассказывает.

Блю не сдалась.

— Мне уже не шесть лет, — заявила она, вцепившись в сумку Каллы как в заложника. — Может быть, все остальные и могут разглядеть все, что им нужно, через колоду карт, ну а мне уже надоело, что меня держат в темноте.

Теперь интерес выражали уже обе брови Каллы.

— Сказано прямо и откровенно, — согласилась Калла. — Я все пыталась угадать, когда же ты взбунтуешься против нас. Но почему бы тебе не спросить у матери?

— Потому что я сердита на нее. Она указывает, что мне делать.

Калла переступила с ноги на ногу.

— Возьми-ка другую сумку. Так, что ты предлагаешь?

Блю послушно взяла вторую сумку; эта была темно-коричневой, и из нее выпирали углы. Похоже, там лежала какая-то коробка.

— Чтобы ты мне объяснила!