Воронята

Калла подняла одну из высвободившихся рук и поднесла палец к губам. И ее губы, и ноготь на пальце были окрашены глубоким цветом индиго, цветом чернил осьминога, цветом самой густой тени, какая имелась в каменистом переднем дворике.

— Вся штука в том, что я не знаю, что именно правда из того, что рассказали нам самим.

Эти слова немного вывели Блю из равновесия. Сама мысль о том, что можно солгать Калле, или Море, или Персефоне, казалась ей абсурдной. Они могут не узнать правды, но ложь услышат наверняка. Но вокруг Нив, вокруг ее многочасовых гаданий с магическими кристаллами и тем, что их заменяло, имелась какая-то тайна, и Блю сомневалась, что в это время за нею кто-нибудь наблюдал.

— Вроде бы здесь она должна была кого-то искать, — сказала Калла.

— Моего отца? — предположила Блю.

Калла не сказала «да», но и не сказала «нет». Она лишь продолжила:

— Но я думаю, к этому у нее прибавилось что-то еще, и поэтому она решила еще немного задержаться в Генриетте.

Они заговорщицки переглянулись.

— В таком случае у меня будет другое предложение, — сказала в конце концов Блю. Она попыталась вскинуть бровь, как это делала Калла, но ей, кажется, это плохо удалось. — Мы осмотрим барахло Нив. Ты будешь его держать, а я постою рядом.

Рот Каллы сжался чуть ли не в точку. Ее психометрические видения частенько бывали очень смутными, но если рядом будет Блю, усиливающая ее дар? Когда она прикоснулась к татуировке Ронана, результат оказался более чем впечатляющим. Если она возьмет в руки вещи Нив, то, возможно, удастся получить какие-то определенные ответы.

— Подержи-ка эту сумку, — сказала Калла, протягивая Блю последнюю из своих вещей. Это была действительно сумка, из кроваво-красной кожи, самая маленькая из всех. Она оказалась невероятно тяжелой. Пока Блю пыталась разобраться, как же ей удержать все три вещи, Калла стояла, скрестив руки на груди и барабаня ногтями цвета индиго по плечам.

— Нужно, чтобы ее не было в комнате по меньшей мере час, — сказала она. — И чтобы Мора была занята чем-нибудь другим.

Калла однажды заметила, что Мора не держит никаких домашних животных, потому что почти все ее время занимают ее принципы. Мора глубоко верила во многие вещи, в том числе в независимость личной жизни.

— Но ты это сделаешь?

— Сегодня я кое-что уточню, — ответила Калла. — Насчет их планов. Что это такое? — Ее отвлек автомобиль, остановившийся у начала дорожки. И Калла, и Блю наклонили головы, чтобы прочесть магнетическую надпись на пассажирской двери: «Цветы от Энди!». Женщина-водитель добрых две минуты копалась на заднем сиденье и лишь потом направилась к дому, держа в руке самый крохотный в мире букетик. Рядом с цветочками даже ее начесанная челка казалась внушительной.

— Это место так сразу и не найдешь! — сказала женщина.

Калла поджала губы. Она люто ненавидела все, что можно было бы отнести к разряду светской болтовни.

— Что это такое? — осведомилась Калла. Она произнесла этот короткий вопрос так, будто перед нею были не цветы, а котенок, которого без спросу пытаются внедрить в дом.

— Это для… — женщина попыталась прочитать надпись на карточке.

— Для Орлы? — предположила Блю.

Орла постоянно получала цветы от безнадежно влюбленных мужчин из Генриетты и из-за ее пределов. Ей присылали не только цветы.

Кто-то присылал соли для ванны. Кто-то — корзины с фруктами. Один — это оказался самый памятный случай — прислал портрет Орлы маслом. Он написал ее в профиль, чтобы зритель полностью видел длинную изящную шею Орлы, ее классически правильные ключицы, ее исполненные романтизма глаза с тяжелыми веками и ее массивный нос — наименее любимую часть ее лица. После этого Орла сразу же разорвала отношения с ним.

— Блю? — спросила женщина. — Блю Сарджент?

В первый момент Блю не поняла, что цветы предназначаются ей. Женщине пришлось протянуть ей цветы, потом Калле забрать у нее одну из сумок, чтобы она смогла взять их. Когда женщина поспешила к своей машине, Блю покрутила букетик в руке. Белая гвоздика, окруженная россыпью мелких гипсофил; они пахли приятнее, чем выглядели.

— Доставка должна была обойтись дороже, чем цветы, — прокомментировала Калла.

Ощупав жесткие стебельки, Блю обнаружила маленькую карточку. На ней женским почерком были нацарапаны несколько слов:

«Надеюсь, Вы все еще не против моего звонка. Адам».

Теперь крохотный букетик цветов получил объяснение. Он соответствовал потрепанному джемперу Адама.

— Ты, кажется, краснеешь, — неодобрительно заметила Калла. Она протянула руку, чтобы взять букет, но Блю оттолкнула ее. — Не знаю, кто это прислал, но, похоже, ему пришлось раскошелиться, согласна? — саркастически добавила Калла.

Блю прикоснулась лепестком гвоздики к подбородку. Цветок был настолько нежным, что, казалось, она вовсе ничего не касается. Это совсем не походило на корзину фруктов, но Блю не могла себе представить, чтобы Адам прислал что-нибудь более эффектное. Эти мелкие цветочки были тихими и скромными, как и он сам.

— Мне кажется, они очень милые.