Вор и тьма

Когда мы оказались на поверхности, огонь мгновенно спал.

Веки Алисы почти сомкнулись. В звенящей тишине мой крик прозвучал воплем отчаяния.

— Отец Томас!

Инквизитор уронил обращенные к звездам руки, и, обнаружив, что случилось, поспешил ко мне.

— Купец!

Я обернулся, не отпуская мою любимую. В полудюжине шагов стоял прежний Ричард Тейвил.

— Помоги и мне, — молвил он, — когда спасешь ее.

Судорога на миг свела все тело арнийца, он опустил голову, а когда поднял, то посмотрел уже холодным взором Бездушного. Глаза с почерневшими белками без зрачков. Оскалившись, он метнулся к возвышавшейся в трех сотнях футов громаде собора. Сотканного из тьмы демона с ним больше не было.

— Опускай, опускай ее, — торопливо говорил Велдон. — Сейчас, девочка. Только не засни. Не спи! Сейчас помогу тебе.

Я бережно опустил девушку наземь и взглянул на подошедшую Лилит. Она тоже была бледна, как снег.

— Он здесь, — со страхом в голосе произнесла девушка. — Сам Низверженный!

Все пространство Сарн Адаба в сотне шагов от нас было заполнено воинами возвратившегося бога. А подле цитадели, охваченная ярко-фиолетовым пламенем, возвышалась гигантская фигура Низверженного. Она была втрое, а то и более выше человеческого роста.

Весь замок и сам возвратившийся бог выступили против нас!

Глава 35 Путь света

Ревущий белый огонь исчез, нас вновь окружает лишь белое полупрозрачное сияние, как дневной свет. В магическую полусферу ударялись арбалетные болты и стрелы. Они долетали до преграды и в одно мгновение падали на булыжники, коими был вымощен главный двор Сарн Адаба.

— Святой отец, — взмолился я, — помогите же ей!

Я стоял на коленях и смотрел на Томаса Велдона как на последнюю надежду. Забыв, что нас окружает, и проклиная каждый миг промедления.

— Не называй меня так! — с досадой в голосе произнес церковник. Томас Велдон склонился над Алисой, глаза ее заволокло туманом, но проклятый святоша ничего не предпринимает, только положил ладонь на взмокший лоб девушки да что-то пытается высмотреть в ней.

— Чертом обзову, коль изволите, но ей надо помочь!

— Уже, — процедил сквозь зубы церковник. — Знать бы тебе… После того что я совершил, святая магия стала иной. Боюсь навредить, искалечить или даже убить.

Я засопел, только что мог сказать? Вдруг увидел, что ладонь инквизитора на покрытом испариной челе тени окружает золотистое свечение, усеянное великим множеством черных точек. Некоторые из них росли, поглощая и соседние крапинки, и сам теплый свет целебной магии.

— Я помогу, — не отрывая взора от Алисы, молвил церковник. — Магии во мне преизбыток, токмо не мешай.

Сильный порыв ветра подхватил пыль и бросил в лицо. Колдовской щит удерживал вражьи снаряды, но не дыхание неба. Остановит ли магия орденских солдат? Они заняли позиции на стенах и в соборе, окружили плотным кольцом: мечники, пикинеры, стрелки, конные сотни и даже всадники на мурагах. Не говоря о чернокнижниках, что тоже должны быть здесь, и о самом Низверженном.

Покосившись на него, я поспешно отвел взгляд и крепко выругался. Проняло животным, пробравшим до самого естества страхом. Кровь и песок! Не могу позволить себе бояться. Не могу сдаться!

Возвратившийся бог, чья гигантская фигура возвышалась над войском в столбе фиолетового пламени, был в том же ничем не примечательном плаще, в каком я впервые встретил его в разгромленном орочьем лагере. Лик также не разглядеть, вместо него взгляд находит ярко сияющую белую звезду и соскальзывает в сторону.

— Снова ты! — прогремело раскатами грома над замком.

Я крепко сжал рукоять сабли. Глупо выступать лишь с ней против бога, только ничего иного у меня нет, а в том, что глас Низверженного обращен именно ко мне, сомнений нет.

— Чтоб ты издох! — выдавил из себя я, и с каждым из трех коротких слов таял охвативший страх.

Уняв нагрянувшую дрожь, я оперся клинком о плиты подземелья, вырванные из нижнего уровня замка, поднялся сам и вновь посмотрел на лик Низверженного. Сощурившись, все пытался разглядеть, что укрыто за серебристым свечением.

— Старый враг! — Раскатистый бас накрыл Черный замок.

Нет! Что бы ни говорил приор ордена, а их повелитель ведал, чья сила вложена в меня. Вовсе не первая кровь еще одного человека потребовалась Низверженному, но я — как воплощение его вековечного врага! Точнее, моя смерть. Проклятый пепел! Присные возвратившегося бога сначала думали добраться до меня всего лишь увещеваниями. Каким же надо быть дураком, чтобы внять им! Но в дураках они оставили себя! Мы вырвались из подземелья!

Языки фиолетового пламени взвились до небес, закрыв собой звезды, и растеклись по небу. Упали наземь, и все, что было вокруг, исчезло. Остался только Низверженный в черном плаще и фиолетовый огонь. Даже под моими ногами бились крохотные язычки пламени. Они не жгли, только тщетно пытались укусить сапоги. Я мог бы посмеяться над бессилием фиолетового огня, но тот, кто наслал сей морок, отнюдь не слабосилен.

Меня и Низверженного отделяет пустота, в коконе из магического огня лишь мы, даже ветер утих. Возвратившийся бог ткнул в мою сторону указующим перстом: