Вор и тьма

Он и тени времени даром не теряли. Церковник — без повязки. Опустил взор на жертву, застыв над головой бедняги-солдата, и держит над ним обращенные к лику несчастного ладони. Твердит что-то на незнаемом языке. Очнувшийся пленник мотает головой и мычит, не в силах закричать, только кляпа во рту нет, его заткнула черная магия Неакра.

Тени держат солдата, прижав запястья к полу, чтоб не мог размахивать широко раскинутыми руками, хоть тот и пытался. Но туловищем уже не дергает, как и ногами; их свели вместе. Из-под сапог вырастает горящий светом возвратившегося бога белый круг с вписанной в него пятиконечной звездой. Пентаграмма! Ведьмина звезда! Она увеличивалась в размере с каждым ударом сердца.

А на груди жертвы покоится золотое Распятие.

— Довольно! — Голос чернокнижника принадлежал старцу, полному жизни и отнюдь не сломленному годами. — Я пришел со словом!

Оглянувшись, я поймал умоляющий взгляд Алисы: «Не верь им!»

— Я первый приор ордена. Имя мое Иргат!

Маг перешагнул через труп сраженного мной офицера.

— Не приближайся! — крикнул я, ткнув в сторону чернокнижника острием сабли.

— Хорошо, — легко согласился он; остановился, поставив перед собой посох. — Великий Господин послал меня.

Негромкая речь, подхваченная колдовством, была отлично слышна любому в подземном «театре». Откинув капюшон рясы, приор Иргат показал иссушенное годами худое лицо с короткой, зауженной книзу белой бородой и совершенно седые прямые волосы, опускавшиеся до плеч.

— Зачем? — вот мне пришлось общаться чуть ли не криком.

— Первая кровь в тебе очень сильна! А еще мы ощущаем магию, что принес орк. Нуроггом его звали? Ты знаешь, где он?

Я с подозрением косился на великанов в стальных звериных масках и черных плащах да на Тейвила. Как будто покорно ждут, пока орденский приор выговорится. Но не забалтывает ли он? Не готовится ли под прикрытием этого разговора неприятный сюрприз?

— Ты услышал меня?

Снова оглянувшись, обнаружил, что светящаяся пентаграмма увеличилась в несколько раз, отчертив внешним радиусом границу, которая отделила Велдона, Лилит, Алису и пленника от светильников на бронзовых треножниках, красных косых крестов, меня и приспешников Низверженного во главе с высшим. Часть колдовской фигуры уходила за стены, меж коих в углу трепыхалось жертвенное подношение для темного ритуала.

Одна из теней, моя Алиса, отступила от стражника, более удерживать его руки не нужно. Лилит же стояла над солдатом, расставив над ним ноги. Склонившись, она удерживала острие кинжала в паре-тройке дюймов от подбородка солдата. Лезвие кинжала отбрасывало блики, сияющие фиолетовым. Стражник, с виду ничем не удерживаемый, лежал в позе распятого на кресте Бога Сына. Он мог мотать головой и приподнимать плечи, но не более того, а когда вскидывался и почти касался зачарованного клинка, резко ронял голову на пол, как от укола боли.

Инквизитор все так же застыл у головы жертвы. Золотой крест теперь в сложенных у пояса руках. С лица сорвана повязка. Я вздрогнул, заметив странно сосредоточенный взгляд безумца Неакра, который утратил неистовство и обрел спокойствие. Он внимательно рассматривал жертву.

Кто произносит сейчас заклятия? Велдон или Неакр?

— Мы начинаем. — Томас вдруг перевел на меня свой взор.

Кровь и песок! Это еще инквизитор! Я скорее не услышал сказанное им, а прочитал по губам.

— Время нужно, — повторил церковник. — Не пропустите никого внутрь пентаграммы.

Не отводя кинжала от лица обреченной жертвы, Лилит сняла с пояса меч и протянула его леди Кайлер.

— Вижу, что вы задумали! — Первый приор рыцарей Грааля возвысил голос. — Глупцы! Одной бесполезной реликвией в выжившем из ума мире будет меньше. Но останетесь ли в нем вы? Под его небесным сводом? Потому как эти жалкие потуги просто смешны.

Чернокнижник и в самом деле рассмеялся.

— Тебе, первая кровь, Великий Господин предлагает жизнь и свободу. Тогда будут жить и все, кто с тобой. Они будут рядом. А если нет…

Замолкнув на три удара сердца, приспешник возвратившегося бога молвил дальше с неприкрытой угрозой:

— Если откажешься, то все равно будет жизнь. Тебя… Да, именно тебя, велено брать живьем, но необязательно целым, а твои спутники умрут. Это могу пообещать, и горе им, если не погибнут в схватке. Так что? Ты хочешь жить?

— Почему же нельзя выведать все секреты у живого мертвеца? — с вызовом выкрикнул я.

Представил себя поднятым неупокоенным пред сияющими белым светом очами Низверженного, и стало по-настоящему смешно. Некромантия — не для этого чертова бога, не по зубам ему. Потому и я нужен не испустившим дух, да вряд ли из-за первой крови. Вон сколько у Низверженного в прислужниках чернокнижников — в жилах каждого колдуна течет первая кровь.

Нет, им нужно понять, откуда во мне след магии Нурогга. Не раскусили еще они, откуда веет чуждый им магический ветер.

— Почему ты смеешься?

— Потому что плюю на вас и вашего бога.