Вокруг света в сорок тысяч лет

И все истории о его замогильных странствиях стоило рассказать вот еще по какой причине. Они очень хорошо показывают, что, с одной стороны, у легенд часто бывает весьма реальная основа, но, с другой стороны, легенда от этой основы может уйти чрезвычайно далеко. Представьте, что мы бы ничего не знали об Александре, кроме эфиопской версии, где он христианин? Или черпали сведения о нем только из замечательной «Шахнаме» персидского поэта Фирдоуси, где Македонец всего-навсего очередной иранский шах-завоеватель.

Но для этой книги главный смысл посмертного путешествия Македонца в интересе, который равно проявляли к его личности, пусть идеализируя ее, народы Востока и Запада, Русь и Индонезия, Рим и Эфиопия… Сказания об Александре, переосмысленные в соответствии с конкретными историческими, литературными и иными традициями, стали частью национальной культуры многих народов. Точно так же, как неотъемлемой частью многих национальных культур и мировой культуры в целом стали творческие достижения эллинизма.

А вот другая история «посмертных странствий» реальной исторической личности, но личности гораздо менее примечательной.

СУДЬБА ДРАКУЛЫ

Вы слышали про Дракулу? Нет? Вам повезло. И за это надо благодарить наш кинопрокат, слава богу, не покупающий за рубежом фильмы о вампирах. Дракула — это вампир, и самый знаменитый из всех киновампиров. Мало того что о нем самом создано немалое число кинокартин, но Дракула дал еще свое имя целому киножанру, пускай и низкопробному. Жанр этот возник в Америке. Но Дракула отнюдь не коренной американец. Он герой страшного романа «Вампир» англичанина Брэма Стоукера. Однако Дракула и не англичанин. По роману это карпатский граф, проклятый за ужасные преступления то ли собственные, то ли его предков. Дракула в романе сначала бесчинствует в Карпатах, потом перебирается в Лондон.

Но на самом деле первое свое путешествие это имя совершило задолго до рождения Стоукера. Прозвище Дракула — дракон, змей — получил от «благодарных» подданных валашский господарь Влад Цепеш, живший в XV веке. Цепеша отличало пристрастие к простым решениям сложных проблем.

Нищенство он искоренял, сжигая нищих после заданного специально для них большого пира. С женской ленью тоже все решалось просто: жена крестьянина, ходившего в рваной одежде, подлежала казни — зачем-де не зашила. Турецкие послы сняли перед Цепешем шляпы, оставив у себя на макушке крошечные шапочки. Они говорили, что не снимают их и перед своим владыкой, и Цепеш велел прибить шапочки к головам послов железными гвоздями.

Неудивительно, что, несмотря на малые размеры своего княжества, господарь успел перебить, пока сам не погиб на войне, больше ста тысяч людей.

Имя Цепеша знают только историки. А прозвище Дракулы сохранили посвященные ему рассказы, в том числе русская повесть, созданная в том же XV веке. Вся средневековая Европа приходила в ужас от описанных в повести злодеяний.

В XIX веке имя Дракулы и связанный с ним эмоциональный заряд, заряд ненависти и страха, продолжали жить, Стоукер подобрал имя и придал ему новое значение, оставив при нем и страх и ненависть. Писатель хотел, чтобы действие романа происходило в настоящем, и правитель государства стал графом.

Так с Дуная на Карпаты, с Карпат в Англию, из Англии в Америку, а уж оттуда вместе с голливудской продукцией в разные уголки большого мира проделал свое путешествие Дракула. Как видите, отрицательные герои тоже умеют странствовать. А рассказал я эту историю, чтобы подготовить вас к рассказу о еще более поразительном движении по лицу Земли.

СКИТАЛЕЦ РУСТАМ

До сих пор поют о нем песни в долинах Таджикистана, Афганистана и Ирана— песни о железнотелом и подобном по силе слону богатыре Рустаме.

В споре с зазнавшимся шахом гордо и гневно говорит Рустам о себе, по словам великого персидско-таджикского поэта Фирдоуси:

Мой трон — седло, моя на поле слава,
Венец мой — шлем, весь мир моя держава.

Много он одержал побед, много совершил славных: дел, но в старости постигло Рустама страшное несчастье. Прибыл к границам Ирана с великим войском исполин юноша по имени Зураб (Сухроб). Ни один персидский богатырь не мог устоять против этого воина, дерзко вызывавшего на поединок вражеских витязей. И выступил против него Рустам, скрыв свое имя, дабы юный витязь не возгордился чрезмерно.

После-долгой битвы пересилил Рустама Зураб, вскочил ему на грудь и хотел снести голову сопернику. И тогда обманул Рустам врага, сказал ему, что есть обычай в Иране: мало повалить противника в рукопашном бою один раз, чтобы иметь право убить его. Нужно свалить борца дважды. Отпустил наивный юноша старого богатыря. Тем более что чувствовал себя сильнее и недавно даже насмехался над старостью противника. А Рустам попросил дэва вернуть ему ту часть силы, что отдал он в молодости, когда тяготила его собственная слишком великая мощь.