Читаем Вместилище духа. История трепанации в разных культурах полностью

Масштаб трепанирования в Южной Америке сопоставим с трепанационной активностью хирургов всего Старого Света. Коллекции, собранные антропологами и археологами в прибрежных и горных районах Перу, а также в высокогорной Боливии, сейчас насчитывают более 600 перфорированных черепов.

Самый древний трепанированный череп найден в Паракасе, на южном побережье Перу (400 г. до н. э. – 200 г. н. э.). Позднее, между 200–1000 гг., трепанации широко практикуются в высокогорье. В горных джунглях на севере Перу они встречаются вплоть до 1470 г. Несколько примеров краниотомий можно привести для центральной части перуанского побережья, в период господства инков (XIV–XV вв.).

Кому делали трепанации южноамериканские аборигены? В отличие от мезоамериканцев, большинство составляли молодые мужчины, хотя женщин и даже детей тоже оперировали. Иногда трепанировали детей моложе 12 лет, один раз даже ребенка двух-трех лет.

Для вскрытия черепной коробки древние перуанцы применяли все возможные способы: скобление, линейные надрезы, циркулярное сверление, высверливание небольших отверстий и прорезание «мостика» между ними. Самый простой метод – скобление – возник около 400 года до н. э., такие операции были самыми успешными. В эту раннюю эпоху хирургическими инструментами служили двусторонние обсидиановые ножи, медь и бронза были еще неизвестны местным жителям. Техника линейного иссечения более характерна для центральных горных районов. Сверление больших круглых борозд – примета позднего периода империи инков.

Многие пациенты успешно перенесли краниотомию. Американский антрополог Джон Верано подсчитал, что 78 % жили после операции многие годы. Самый впечатляющий, хронологически поздний случай: семикратное трепанирование одного пациента и полное заживление краев операционных отверстий.

ЮЖНЫЕ ОСТРОВА ТИХОГО ОКЕАНА

От Индонезии и Австралии в восточном направлении, по пути в Южную Америку, простирается «водный континент», состоящий из множества больших и малых островов. Жители этих островов делали трепанации в разных целях.

Самыми удачливыми краниохирургами в XIX веке были толаи, аборигены острова Новая Британия у берегов Новой Гвинеи. Количество выживших пациентов достигало 75 процентов, а ведь современные им парижские и лондонские медики не могли похвастать подобными результатами. Секрет толаев заключался в том, что они каждый раз заново изготавливали хирургические инструменты, поэтому не распространяли печально известную нам внутрибольничную инфекцию. Кроме того, островитяне оперировали не в переполненных больницах, а только на открытом воздухе. Ножи изготавливали из бамбука, обсидиана, раковин. Рану обязательно промывали только что добытым, стерильным кокосовым молоком, перевязывали свежими листьями и виноградной лозой. Кожу сшивали волокнами кокоса, а операционной иглой служило крыло летучей мыши. Пращи, бывшие в ходу у воинственных толаев, причиняли множество открытых переломов. Кроме того, аборигены Новой Британии были каннибалами, и это не могло не обогатить их познания в области анатомии человеческого тела.

В Новой Ирландии операции были ритуальными. Местные женщины сами трепанировали своих детей, чтобы те вырастали высокими, сильными и здоровыми. Если ребенок хворал, ему предстояло несколько операций. Все эти манипуляции были поверхностными и сводились к нанесению глубоких рубцов в области лба. Сами туземцы не считали поверхностное трепанирование магией, они просто предотвращали таким образом головную боль, сумасшествие и эпилепсию. Судя по тому, что мало кто из них страдал от перечисленных недугов, средство было действенным.

Поблизости от Новой Гвинеи, в Новой Каледонии, на островах Увеа и Лифоу, жили аборигены, практиковавшие настоящие хирургические операции черепа. Они оперировали больных не только после открытых переломов свода, но и по многим другим причинам, иногда просто в надежде, что трепанация окажет укрепляющее воздействие на здоровье. Возможно, жители Увеа и Лифоу позаимствовали специфические знания о трепанациях от толаев, хотя между ними пролегают 1600 морских миль. Дело в том, что еще две тысячи лет назад по Океании путешествовали торговцы, доставлявшие природное стекло, или обсидиан, из вулканов Новой Британии к островам Новой Каледонии. Одновременно могли распространиться трепанационные умения. На островах Океании слишком большой популярностью пользовались пращи и рогатки. Ранения в голову были обычным делом и требовали хирургического вмешательства.

В 3000 милях к востоку от Новой Каледонии расположена еще одна большая группа островов, сегодня называемая Французской Полинезией, со столицей на Таити. Специалисты считают, что уровень традиционной полинезийской медицины был так же высок, как у древних греков. Полинезийцы умели вскрывать абсцессы, искусно обрабатывали и зашивали раны и, главное, умели делать трепанации. Послеоперационное отверстие в голове закрывали протезом, выполненным из оболочки кокоса.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология