Властелин Зимы

– Не совсем. Когда-то давно, когда все мы – двадцать четыре наивных юноши, избранных для великой миссии – еще были людьми, а, вернее, почти людьми, в наших жилах текла и кровь хати – его имя было другим. Его звали Йон Эндрюз, и он, как все мы, происходил из весьма знатного рода. Ты ведь понимаешь, с незнатными людьми – простыми смертными – хати обычно отношений не заводили… – древний оборотень горестно рассмеялся и продолжил. – Давно это было, но жизнь ту, многообещающую, полную надежд и разрушенную до основания в конце, я помню хорошо… Нас всех, молодых и восторженных, забрали из семей, чтобы повести в лучшее будущее. Нам обещали могущество хати и даже более! Мы должны были стать новой формой жизни, великой, небывалой… но, помимо обещанного, получили еще и лавину боли. И боль эта была несопоставима с обретением власти и могущества… Я бы отказался от всего, если бы мог… Если бы знал заранее… Ужасная ошибка. И теперь все последующие поколения расхлебывают ее последствия. Теперь каждый, кто узнает тайну контроля над оборотнями, может подчинить их, пытая… Так когда-то поступил он.

– Кто он? – прорычал Ган. – Кто это был, ответь?

– Не думаю, что тебе стоит знать… Это может ослабить тебя, лишить важного… – Мезоникс ответил уклончиво, но это не отвратило Гана от дальнейших расспросов, наоборот, породило уверенность, что дознаться до главного просто необходимо.

И он сказал:

– Я должен узнать правду. Ради Виты.

Древний хотел возразить вновь, но Ган резко вскинул руку и ткнул растопыренными пальцами в звериный лоб.

Ответом был яростный рык. Зубы клацнули, взрезав воздух. И тьма, испещренная мириадами крошечных искр, вдруг окутала все…

Леопард разом утратил все ощущения. Он будто потерялся на большой глубине, перестав распознавать, где верх, где низ. В голове нарастал тяжкий гул – будто огромная волна катилась, готовясь накрыть и поглотить.

– Ты хотел знать? Так слушай же, внимай! – прогремел ниоткуда голос Мезоникса. И потек плавно рассказ, который Ган уже когда-то встречал в стародавних Инеевых книгах. – Ты слышал когда-нибудь легенду о звере? Сначала зверь был рыбой. И был он слаб. И рот его был слаб. Не было у зверя ног, чтобы бежать, и когтей, чтобы рвать. И заливала кровь древний океан, где властвовал грозный владыка – Царь Ракоскорпионов. Гнал он зверя до самого края земного, но развернулся зверь у края и расколол свою голову надвое, чтобы создать две челюсти – несокрушимое оружие, обратившее Царя Ракоскорпионов в позорное бегство. Стал зверь владыкой океана, но мало ему было воды, и отрастил он ноги, чтобы выйти на сушу, и научился дышать смертоносными испарениями великих болот. Стал зверь драконом, сильным и могучим, но не нашел он в ящерином облике покоя. Захотел зверь стать зверем. Но не смог. Тогда отдал зверь свою силу, свои несокрушимые клыки, свою непробиваемую броню и обернулся крохотным существом, что обликом своим сходно с мышью. И стал он Царем Неясным – малым и слабым, лишь мухи да комары были ему добычей. Но не сдался зверь, снова начал расти. Он вернул свои мощные челюсти, создал новые зубы, острые, будто клинки, и могучие копыта, стук которых был подобен раскату грома. И в Рассвете стал зверь настоящим… И имя ему нарекли – эндрюсарх. Так написано в Книге Эво. В главе о сотворение мира: от рождения челюстных рыб до Рассвета… Послушал? Так теперь смотри…

И Ган стремительно проваливался на новый уровень небытия – на самое дно сна. И вот все звуки вокруг стихли, и из мутного чернильного воздуха начали проступать яркие краски чужого небывалого мира…

…Хати-Йоремуне всегда был самым дальновидным и изобретательным из всех хати – великих духов, поставленных высшим существом присматривать за людьми.

И теперь Хати-Йоремуне радовался удачливости своей последней задумки.

На белоснежных плитах дворцового двора стояли перед ним, вытянувшись по стойке «смирно», двадцать четыре мальчишки-подростка. Они старательно тянули вверх подбородки и разворачивали узкие, еще не набравшие достаточной шири плечи, пытаясь казаться выше и мощнее, чем есть на самом деле.

Но Хати-Йоремуне вполне устраивало и то, что есть.