Власть меча

Они припарковали грузовик во дворе торговца подержанными автомобилями рядом с железной дорогой и оставили ключи под ковриком на полу. Потом по пустым улицам прошли пешком последнюю милю к дому Рольфа, коттеджу, стоявшему в длинном ряду маленьких домов с тростниковыми крышами. Рольф провел Манфреда в дом через заднюю дверь, и из-за кухонного стола сразу поднялась им навстречу знакомая фигура.

– Дядя Тромп! – воскликнул Манфред.

Старик распахнул объятия, и Манфред бросился к нему.

– Ты с этой бородой выглядишь просто как жуткий бандит! – засмеялся дядя Тромп. – И я вижу, что американец надолго переделал твой нос.

Манфред взглянул через плечо дяди Тромпа на женщину, стоявшую в дверях кухни. Именно это и сбило его с толку – он увидел женщину, не девушку. Ее лицо, напряженное и безрадостное, выражало нечто вроде грустной мудрости.

– Сара? – Манфред оставил дядю Тромпа и направился к ней. – Как дела, младшая сестренка?

– Я никогда не была тебе сестренкой, Манфред, – ответила она. – Но у меня все в порядке, спасибо.

Она не сделала попытки обнять его, и Манфреда сильно встревожила холодность ее приветствия.

– Но ты счастлива, Сара?

– У меня прекрасный муж и трое замечательных детишек, – сказала она и посмотрела на Рольфа. – Ты уже проголодался, наверное, – обратилась она к нему. – Вы можете поговорить, пока я готовлю вам завтрак.

Мужчины уселись за кухонный стол, и Манфред время от времени тайком поглядывал на Сару, хлопотавшую у плиты, и в его глазах вспыхивало беспокойство, вызванное давними воспоминаниями и чувством вины. Наконец он взял себя в руки и снова сосредоточился на том, что говорили другие.

– Новости в целом хорошие: Британию разбили у Дюнкерка, Франция пала, Нидерланды тоже. Немецкие подлодки выиграли битву в Атлантике, и даже итальянцы одерживают победы в Северной Африке…

– Я не знал, что и ты один из нас, дядя Тромп, – вмешался Манфред.

– Да, сынок. Я такой же патриот, как и ты. Оссевабрандваг уже насчитывает сорок тысяч членов. Сорок тысяч избранных, обладающих силой и властью, в то время как Дженни Смэтс отправил сто шестьдесят тысяч поклонников англичан с их маленькими оранжевыми петлицами прочь из страны. Он отдался на нашу милость.

– Наши руководители знают о твоем приезде, Мани, – сказал Манфреду Рольф. – Им известно, что ты привез послание от самого фюрера, и очень хотят встретиться с тобой.

– Ты организуешь эту встречу, да? – спросил Манфред. – Как можно скорее? У нас много работы. Славной работы.

Сара Стандер молча стояла у кухонной плиты, разбивая яйца на сковороду и переворачивая отбивные над грилем. Она не оглядывалась на мужчин и не привлекала к себе внимания, но думала: «Ты явился, чтобы снова принести печаль и страдания в мою жизнь, Манфред де ла Рей. Каждым своим словом, взглядом, жестом ты вскрываешь раны, которые я считала зажившими. Ты пришел, чтобы разрушить то немногое, что осталось мне от жизни. Рольф слепо последует за тобой в любое безрассудство. Ты пришел, чтобы угрожать моему мужу и моим детям…»

И ее ненависть к нему становилась сильнее и ядовитее, питаясь трупом убитой им любви.

Манфред отправился в путь один. Здесь никто не вел контроля над личными передвижениями, не было постов на дорогах, полицейских проверок или требований предъявить документы. Южная Африка находилась настолько далеко от главных военных событий, что здесь даже не страдали от заметной нехватки потребительских товаров, кроме ограничений на бензин и запрета на помол белой муки, поэтому не было нужды в продуктовых карточках или прочего учета.

Неся с собой небольшой ранец, Манфред просто купил билет в вагон второго класса до Блумфонтейна, столицы Оранжевого Свободного государства, и пять сотен миль ехал в одной купе с пятью другими путешественниками.

По иронии судьбы встреча с целью свергнуть избранное национальное правительство состоялась в административном здании провинции у подножия Артиллерийского холма. Когда Манфред вошел в пышное правительственное здание, ему сразу напомнили о том, как велико влияние их тайной организации.

Командир местного отделения Оссевабрандвага вышел ему навстречу. Он почти не изменился с тех пор, как принимал у Манфреда клятву на крови на полуночной церемонии с факелами. С таким же брюшком, с тем же грубым морщинистым лицом, теперь он был одет в темный двубортный гражданский костюм. Он тепло приветствовал Манфреда, пожав ему руку и похлопав по плечу, и широко улыбнулся:

– Я ждал тебя, брат, но сначала позволь поздравить тебя с тем, чего ты достиг со времени нашей последней встречи, и с тем, что ты так быстро проделал потрясающую работу.

Он привел Манфреда в кабинет и представил пятерым мужчинам, сидевшим за длинным столом.

– Все мы принесли клятву на крови. Ты можешь говорить свободно, – сказал он Манфреду, который уже понял, что обращается к высшему совету их братства.

Манфред сел в конце стола лицом к командиру и несколько мгновений собирался с мыслями, прежде чем заговорить.