Власть меча

– Шаса Кортни, не веди себя отвратительно! – потребовала Тара.

– Bitte?[26] – с неуверенным видом произнес штурмовик.

Остальные сидевшие в кафе уже усмехались в предвкушении зрелища. Грубый юмор был здесь делом обычным, и люди наслаждались непривычным замешательством штурмовиков.

– Отлично, я тебе расскажу. – Шаса не обращал внимания на Дэвида и Тару. – Мы кладем их в соль, как селедку, и отправляем в Иерусалим. Там, в священной пещере на Елеонской горе, в день еврейской Пасхи главный раввин сажает их в землю рядами и делает над ними магические жесты, и тогда свершается чудо – чудо! Они начинают расти! – Шаса широким жестом показал этот рост. – Растут все выше и выше!

Штурмовики с озадаченными лицами наблюдали, как поднимается рука Шасы.

– А потом знаешь, что происходит? – спросил Шаса, и сержант невольно качнул головой. – Когда они вырастают в настоящих, больших, толстых schmucks[27], мы отправляем их в Берлин, где они становятся штурмовиками!

Штурмовики уставились на него, не в силах поверить в услышанное, а Шаса завершил свое изложение:

– И здесь их учат говорить… – Он встал по стойке смирно и вскинул правую руку. – Хайль… как там зовут этого парня, напомни?

Сержант взревел и мгновенно выбросил вперед правый кулак. Шаса уклонился от удара, но, пошатнувшись от шампанского, потерял равновесие и с грохотом упал, потащив за собой скатерть со стола; зазвенели бьющиеся бокалы. Бутылка с шампанским покатилась по полу, расплескивая вино, а двое штурмовиков прыгнули на Шасу и принялись молотить его кулаками по голове и торсу.

Дэвид вскочил, чтобы поспешить на помощь другу, но еще один штурмовик схватил его за руки сзади. Дэвид высвободил правую руку и, извернувшись, врезал штурмовику в нос. Тот взвыл и отпустил Дэвида, чтобы схватиться за пострадавший орган, но в то же мгновение еще двое штурмовиков схватили Дэвида сзади и заломили ему руки за спину.

– Отпустите его! – взвизгнула Матильда Джанин и прыгнула на плечи одному из штурмовиков.

Она сбила его фуражку на глаза и обеими руками вцепилась ему в волосы.

– Отпусти Дэвида, свинья!

Матильда Джанин изо всех сил дергала его за волосы, а штурмовик крутился на месте, пытаясь сбросить ее со спины.

Вокруг визжали женщины, падала мебель. Владелец кафе стоял в дверях кухни, ломая руки, его лицо жалостно исказилось.

– Шаса Кортни! – во все горло кричала Тара. – Ты ведешь себя как последний хулиган! Прекрати немедленно!

Шаса наполовину скрылся под грудой коричневых мундиров и молотящих кулаков, так что его ответа не было слышно. Штурмовики оказались застигнутыми врасплох, но они быстро опомнились. Уличные драки были для них делом обычным.

Штурмовику наконец удалось сбросить Матильду с широких плеч, обтянутых коричневой рубашкой, и отшвырнуть в угол. Сразу трое штурмовиков рывком подняли Шасу на ноги, заломив ему руки, и подтолкнули к кухонной двери. С Дэвидом поступили так же, двое штурмовиков повисли на его руках. Тот, у кого оказался разбитый нос, спешил за ними, по его рубашке текла кровь, и он отчаянно ругался.

Владелец кафе поспешно отскочил с дороги, и штурмовики проволокли Шасу и Дэвида через кухню, расталкивая поваров и кухонных девушек, в переулок позади кофейни, и там толкнули к мусорным бакам, как Шаса ни пытался сопротивляться.

Ни один из штурмовиков не произнес ни слова. Им не требовались приказы. Они были профессионалами, занимающимися любимым делом. Они ловко прижали своих жертв к кирпичной стене переулка и начали избивать, колотя по лицу, по телу и снова по лицу, при этом хрюкая, как свиньи у корыта, в ритме своих ударов.

Матильда Джанин выскочила за ними и снова попыталась броситься на защиту Дэвида, но ее отшвырнули одним небрежным движением, и она упала среди мусорных бачков, а штурмовик вернулся к своему занятию.

Тара в кухне гневно кричала на владельца кафе:

– Вызовите полицию, сейчас же! Вы что, не слышите? Звоните в полицию! Они же там убивают двоих ни в чем не повинных людей!

Но владелец лишь беспомощно разводил руками:

– Бесполезно, фройляйн. Полиция не приедет.

Шаса согнулся вдвое, и ему позволили упасть. И тут же трое штурмовиков принялись пинать его ногами. Подбитые железом сапоги врезались в его живот, спину, бока…

Штурмовик, трудившийся над Дэвидом, вспотел и тяжело дышал от напряжения. Наконец он отступил назад, тщательно примеряясь, и нанес последний сокрушительный удар по уже повисшей голове Дэвида. Удар пришелся по рту Дэвида, его голова резко качнулась назад, ударилась о кирпичи, и он рухнул на брусчатку тротуара.

Он лежал неподвижно, не делая попыток избежать ударов сапог, что пинали его инертное тело, но штурмовикам это уже надоело. Ничего интересного не было в том, чтобы издеваться над тем, кто даже не корчится, не сжимается и не молит о пощаде. Они быстро собрали свои фуражки и флаги и всей компанией поспешно удалились прочь, мимо двух полицейских, которые стояли у входа в переулок и старались выглядеть безразлично.

Матильда Джанин упала на колени рядом с Дэвидом и положила его избитую голову себе на колени.

– Скажи что-нибудь, Дэвид! – рыдала она.