Власть меча

– Почему ты вечно все знаешь? – перебил ее Шаса, и в его насмешливом тоне слышался оттенок серьезного раздражения.

– В отличие от некоторых, не будем показывать пальцем, я по-настоящему образована, видишь ли, – вспыхнула она в ответ, а Дэвид демонстративно поморщился. – О, надо же, это не всегда относится ко мне!

– Ладно, маленькая мисс Всезнайка, – не отступил Шаса. – Если ты такая умная, скажи, что означает вон та надпись?

Он показал вперед, на большой белый дорожный знак рядом с автобаном.

Тара прочитала вслух сделанную черным цветом надпись:

– Там написано: «Евреи! Держите прямо! Это дорога приведет вас обратно в Иерусалим, где и есть ваше место».

Когда до Тары дошло, что именно она произнесла, она покраснела от смущения и наклонилась вперед, чтобы коснуться плеча Дэвида через спинку сиденья.

– О, Дэвид, прости… Мне не следовало читать эту гадость!

Дэвид сидел выпрямившись, глядя вперед сквозь ветровое стекло, но потом, через несколько секунд, напряженно улыбнулся.

– Добро пожаловать в Берлин, – прошептал он. – Центр арийской цивилизации.

– Добро пожаловать в Берлин! Добро пожаловать в Берлин!

Поезд, что вез их через половину Европы, въехал на вокзал; облака пара вырывались из вакуумных тормозов, и приветственные крики почти заглушал оркестр, игравший что-то бодрое, военное.

– Добро пожаловать в Берлин!

Толпа встречающих ринулась вперед в тот самый момент, когда их вагон остановился, и Манфред де ла Рей вышел на площадку, чтобы оказаться в кругу людей, желающих ему успеха, улыбающихся счастливых лиц и дружеских взглядов; девушки в цветочных венках смеялись, Манфреду задавали какие-то вопросы, сверкали вспышки фотоаппаратов…

Других атлетов, точно так же одетых в зеленые блейзеры с золотыми кантами, белые брюки, туфли и панамы, тоже окружили и осадили, и все это длилось несколько минут, пока над суетой не прозвучал громкий голос:

– Прошу внимания! Прошу вашего внимания!

Барабанщик оркестра отбил быструю дробь, а высокий человек в темном мундире и очках в стальной оправе шагнул вперед.

– Прежде всего позвольте передать вам теплые приветствия от имени фюрера и германского народа, и мы приветствуем вас на одиннадцатых Олимпийских играх, играх нового века. Мы знаем, что вы представляете дух и мужество южноафриканского народа, и желаем вам всем успехов и много-много медалей!

Раздались аплодисменты и смех, и мужчина вскинул руки.

– Вас ждут автомобили, чтобы отвезти вас в ваши апартаменты в олимпийской деревне, где вы найдете все готовым для того, чтобы ваше пребывание у нас стало и памятным, и радостным. А теперь мне приятно представить вам молодую леди, которая станет вашим проводником и переводчиком в течение следующих недель.

Он поманил кого-то из толпы, и рядом с ним появилась молодая женщина и повернулась к спортсменам. Тут же раздался общий вздох и одобрительный гул.

– Это Хейди Крамер.

Она была высокой и сильной, но откровенно женственной; ее бедра и грудь образовывали некое подобие песочных часов, в то же время она обладала грацией танцовщицы и осанкой гимнастки. Волосы девушки цветом походили на рассвет в Калахари, подумал Манфред, а при улыбке виднелись безупречные зубы, ровные и белые, как лучший китайский фарфор. Глаза ее оказались просто неописуемыми, более синими и чистыми, чем высокое африканское небо в полдень, и Манфред тут же решил, без малейших колебаний, что это самая великолепная женщина из всех, каких ему приходилось видеть. Подумав так, он мысленно извинился перед Сарой, но Сара по сравнению с этой немецкой валькирией, пантерой в расцвете сил, казалась милым маленьким пятнистым котенком.

– Сейчас Хейди распорядится, чтобы выгрузили ваш багаж, и проводит вас к лимузинам. С этого момента обо всем, что вам понадобится, сообщайте Хейди! Она ваша старшая сестра и ваша приемная мать.

Спортсмены засмеялись, засвистели и радостно закричали, а Хейди, улыбающаяся и очаровательная, быстро и мастерски принялась за дело. Через несколько минут вещи атлетов были увезены командой носильщиков, а Хейди повела всех по длинной платформе со стеклянной крышей к величественному входу на вокзал, где выстроился целый ряд черных лимузинов фирмы «Мерседес», ожидавших спортсменов.

Манфред, дядя Тромп и Рольф Стандер устроились на заднем сиденье одного из них, и шофер уже готов был тронуть машину с места, когда Хейди махнула ему и побежала к ним по тротуару. На ней были туфли на высоких каблуках, отчего ее икры напрягались, подчеркивая чудесные линии изящных лодыжек. Ни Сара, ни кто-либо еще из знакомых Манфреду девушек не ходили на высоких каблуках.

Хейди открыла переднюю пассажирскую дверцу и заглянула в «мерседес».

– Джентльмены не будут против, если я поеду с ними? – спросила она с лучезарной улыбкой, и даже дядя Тромп присоединился к юношам.

– Нет! Нет! Пожалуйста, садитесь!

Она скользнула на место рядом с шофером, захлопнула дверцу и тут же обернулась назад, лицом к ним, положив руки на спинку сиденья.