Власть меча

Кожа несчастной тоже стала белой, как рисовая бумага, сухой, безжизненной и такой тонкой и прозрачной, что вены на руках и лбу просвечивали голубым переплетением, и живыми на ее лице оставались только глаза. В них теперь появился злобный блеск, Изабеллу как будто возмущало здоровое, энергичное тело мужа, в то время как ее собственное превратилось в бесполезную развалину.

– Как ты можешь, Блэйн? – Вопрос она задала с той же обвиняющей визгливой интонацией, которую Блэйн постоянно слышал в последнее время. – Ты мне обещал, Блэйн! Бог свидетель, я и так слишком редко тебя вижу! И я ждала этих выходных с того момента…

Слова лились и лились, и Блэйн пытался остановить жену, но заметил, что снова думает о ее теле.

Почти семь лет он не видел ее раздетой, а потом, около месяца назад, зашел в ее гардеробную, думая, что Изабелла находится в саду, в беседке, где она проводила почти целые дни. Но она лежала обнаженная на белой простыне массажного стола, а сиделка в форме хлопотала над ней. Потрясение, должно быть, слишком явственно отразилось на его лице, потому что обе женщины в испуге уставились на него.

На узкой груди Изабеллы выступали ребра, все до единого, а груди превратились в два пустых кожаных мешочка, спадавшие в подмышки. Темный кустик волос на ее лобке выглядел неуместно и непристойно на костях таза, из которых под кривым углом торчали похожие на прутья ноги, настолько усохшие, что расстояние между ними было шире его ладони с расставленными пальцами.

– Убирайся! – пронзительно закричала она, и он отвернулся от нее и быстро вышел. – Убирайся! И никогда больше сюда не заходи!

Теперь ее голос звучал так же.

– Ладно, отправляйся на свой пикник, раз уж должен! Я знаю, что я для тебя являюсь лишь бременем! Знаю, что ты и нескольких минут не можешь выдержать рядом со мной…

Блэйн уже не мог этого вынести и вскинул руку, чтобы остановить ее.

– Ты права, дорогая. С моей стороны было эгоистично даже упомянуть об этом. Мы больше не будем это обсуждать. Конечно, я буду вместе с тобой…

Тут он заметил мстительную, победоносную искру в ее глазах и вдруг, впервые в жизни, возненавидел ее. Не успев опомниться, он подумал: «Почему она не умирает? Так было бы лучше и для нее, и для всех вокруг, если бы она умерла…»

В то же мгновение он ужаснулся самому себе, и его обожгло стыдом. Быстро подойдя к жене, Блэйн наклонился над ее коляской, взял в ладони холодную костлявую руку и мягко сжал, а потом поцеловал Изабеллу в губы.

– Прости меня, пожалуйста, – прошептал он.

Внезапно перед ним возник непрошеный образ Изабеллы, лежащей в гробу. Она лежала в нем, прекрасная и безмятежная, как некогда, и ее волосы, снова густые и золотистые, рассыпались по белой атласной подушке. Блэйн крепко зажмурился, пытаясь отогнать картину, но она преследовала его даже тогда, когда Изабелла вцепилась в его руку.

– О, как будет весело остаться на какое-то время наедине!.. – Она не позволяла ему отобрать руку. – У нас теперь так мало возможностей поговорить. Ты постоянно в парламенте, а когда не занят делами в министерстве, то тренируешься в поло…

– Я вижу тебя каждый день, утром и вечером.

– Да, знаю, но мы никогда не разговариваем. Мы даже не обсуждали еще поездку в Берлин, а время уходит.

– Но что тут особенно обсуждать, дорогая? – осторожно спросил Блэйн, наконец-то высвободив руку и вернувшись в свое кресло на противоположной стороне беседки.

– Как же, Блэйн!

Она улыбнулась, выставив бледные десны за увядшими губами. Это придало ей хищный вид, почти как у хорька, и это почему-то встревожило Блэйна.

– Нужно ведь очень многое подготовить! Когда команда выезжает?

– Мне не обязательно ехать вместе с командой, – с еще большей осторожностью сказал Блэйн. – Я могу поехать на несколько недель раньше и задержаться в Лондоне и Париже, чтобы кое о чем поговорить с представителями британского и французского правительств, а уже потом отправиться в Берлин.

– Блэйн, нам все равно многое нужно подготовить, чтобы я поехала с тобой, – возразила Изабелла.

Блэйну пришлось напрячь все силы, чтобы не изменилось выражение его лица, за которым Изабелла внимательно наблюдала.

– Да, – кивнул он. – Тут нужна тщательная подготовка.

Но эта мысль стала для него невыносимой. Он страстно жаждал остаться наедине с Сантэн, освободиться на время от притворства и страха разоблачения…

– Мы должны быть полностью уверены, дорогая, что путешествие не нанесет серьезного ущерба твоему здоровью.

– Ты не хочешь, чтобы я поехала с тобой? – Голос Изабеллы резко поднялся.

– Конечно…

– Это ведь прекрасная возможность отделаться от меня, сбежать от меня.

– Изабелла, пожалуйста, успокойся! Ты лишь вредишь себе…

– Не делай вид, что ты обо мне заботишься! Я уже девять лет тяжкое бремя для тебя! Уверена, ты желаешь мне смерти!

– Изабелла… – Блэйн был потрясен точностью обвинения.

– О, только не разыгрывай из себя святого, Блэйн Малкомс! Может, я и прикована к этому креслу, но кое-что вижу и слышу!

– Я не желаю продолжать в таком духе. – Блэйн встал. – Поговорим позже, когда ты возьмешь себя в руки…