Визариум. Проникновение миров

Юрка мало в жизни совершил добрых дел. А если совсем точно, то ни одного. Дед с бабкой не так его воспитывали, чтобы он имел для этого время и возможности. Они четыре слова знали: сиди дома, учи уроки. Потом, когда Юрка сорвался с нарезки и стал играть, ему тем более было не до благотворительности. Чужая боль для него как бы и не существовала.

Но сейчас речь шла о его собственной боли. Душа странным образом отозвалась на щенячью беду. Как будто он сам растил этого щенка, выгуливал, приучал к порядку. Это было маленькое несбывшееся счастье никому не нужного человека.

Юрка вышел из-под дерева и направился к мужчине.

– Тебе чего? – спросил тот очень недоброжелательно.

– Щенка не продашь? – по-взрослому грубовато (по крайней мере, так ему казалось) спросил Юрка.

– А что дашь?

Юрка оставил шнурок от мешочка с костями на дереве, но сами кости прихватил с собой.

– Вот, хорошие, дорогие.

– Стянул где-то?

– Выиграл, – загадочно даже для самого себя ответил Юрка.

Мужчина посмотрел на кости с интересом. Кубики и впрямь были хороши – гладенькие, блестящие, с точками, инкрустированными какими-то тусклыми камушками.

– Нет, ступай себе. Мне от этой сволочи мелкой нужно избавиться.

Но Юрка уловил в голосе мужчины хорошо ему известное сожаление. Так отказывается от игры тот, у кого нет при себе денег даже на один-единственный жетон.

– А сыграем! – вдруг предложил он.

– На что сыграем?

– Ты ставишь щенка.

– А ты?

– А я – вот эти кости. Идёт?

Мальчишка, что горько плакал, держась за пояс мужчины, посмотрел на Юрку с надеждой. А надежды тут и быть не могло, Юрка всё рассчитал иначе.

– Играть будем по правилам, с таблицей, – сказал он.

– А ты что, умеешь с таблицей?

– А чего тут не уметь?

Юрка подобрал прутик и быстро нарисовал на сером песке сетку. Собственно, только это он и запомнил из объяснений покойного героя. Потом разровнял ладонью площадку для бросков и уселся рядом с ней по-турецки.

Мужчина отцепил от себя детские руки и сел напротив.

– А ты чтоб близко к этой твари поганой не подходил! – крикнул он мальчишке. – Ишь, заступник!

Был только один миг, чтобы незаметно подмигнуть мальчишке и глазами, беззвучными губами, поворотом головы показать: беги, зови маму, зови кого-нибудь из старших! И Юрка успел.

Теперь нужно было протянуть время.

Они сделали первые броски. Мужчина выкинул двойку, тройку и две четвёрки, Юрка – две тройки и две четвёрки. Очки были записаны. Следующий бросок принёс мужчине единицу, двойку, тройку и шестёрку. Юрка выкинул кости – и вышли две двойки, тройка и шестёрка. Он вспомнил – там, в транспортном боксе, герой всегда опережал его на одно очко…

Третий бросок был значительным – у мужчины впервые выскочила шестёрка, а это много значит. Но рано он обрадовался – Юрке судьба тоже шестёрку послала.

– Идём ноздря в ноздрю… – проворчал мужчина и выкинул кости в четвёртый раз. Но не просто так – он уже встряхивал стаканчик с каким-то особым смыслом, прислушиваясь к стуку костей внутри.

Малыш, пятясь, отступал, не отводя взгляда от затылка мужчины.

– Не туда пишешь! – закричал мужчина и выхватил из Юркиной руки прутик.

– Ну, сам пиши! – огрызнулся Юрка, и мужчина вписал очки почему-то в самый низ таблицы.

Юрка понимал, что есть в этом какое-то жульничество, но возразить не умел.

Малыш скрылся за кустами.

Щенок подкапывался под камень, к которому был привязан. Он сердился, тявкал и упирался лапами. Юрка не понимал, как можно убивать таких маленьких и смешных.

Он как следует потряс стаканчик и выкинул кости. Тройка, четвёрка и две шестёрки, неплохо. Стаканчик взял мужчина – и ни одной шестёрки. Совсем хорошо!

Таблица заполнялась, Юрка глазам не верил – вроде каждый бросок давал ему на очко или на два больше, чем противнику, но его кости вылетали шестёрками вверх, а кости противника просто отказывались выдавать больше четвёрки. Это была победа, настоящая победа, единственная за все страшные, голодные, переполненные страхом дни.

– Всё… – пробормотал мужчина. – Всё! Ты выиграл!

И уставился на таблицу, словно не понимая, что в ней за цифры и откуда они взялись.

Юрка тоже глазам и ушам своим не верил.

– Забирай и чтоб я тебя тут больше не видел! – рявкнул мужчина, вставая. – Забирай, а то этот мелкий паршивец… куда он, к бесу, подевался?

Юрка медленно сложил кости в стаканчик, стаканчик сунул в мешочек и сжал горловину в кулаке. Он выиграл щенячью жизнь – и на кой она ему? Разве что обменять добычу на кусок хлеба?

– Бертран! Бертран! – кричала издали женщина.

– Дядя Бертран! – звал и мальчишка.

Они выбежали из-за живой изгороди. Женщина с виду была – хозяйка богатого хутора, в длинном льняном платье, подпоясанная широким красно-белым тканым поясом, продетым в огромное кольцо связки ключей. Её белое жёсткое покрывало, накрученное на голову так, чтобы не было видно ни волоска, сбилось набок.

Юрка встал возле своей добычи. Щенок, бестолковое создание, стал напрыгивать ему на ногу, царапаясь и норовя ухватить за короткие портки.

– Мама, вот он, вот он!