Визариум. Проникновение миров

Толя задумался или, скорее, решил, что задумался. Помещение расплывалось в тумане, пульсировало плавно, двоилось. Высоцкий из берёзовой рощи улыбался ободряюще, махал рукой.

– Слышь, Константиныч, – сказал Толя, – как всё-таки монстра этого надо убивать? Расскажи, а?

– Да что толку тебе сейчас рассказывать, – пробурчал Скворцов. – Ты же завтра ни хрена не вспомнишь.

Толя хотел возразить, что он не очень-то и пьян, потом решил посоветоваться с Высоцким. Пошёл к стене. «Да не спорь ты, сколько тут уже до завтра осталось-то», – резонно заметил бард. Толя согласился, кивнул, вернулся к столу.

– Слышь, Константиныч, – тронул он задремавшего Скворцова, – а если монстра убить, то все эти… ну, то есть – которые «щупальца»… Что с ними будет?

Скворцов заморгал сонно, почесал бровь.

– Те, кто ещё не окончательно потерял в себе человеческое, поваляются в коме день-два и оклемаются. А остальные… Туда им и дорога.

Толя посидел задумчиво, повернул голову и вдруг увидел в дверях растрёпанного Лосева.

– Какой ещё монстр, какие щупальца?! – посмотрел Вася круглыми глазами. – Менты куда делись? Что вообще за херня тут творится?!

Скворцов поднял голову, навёл резкость.

– Чего разорался? – спокойно сказал он. – На вот, лучше, подлечись, а то на тебе лица нет.

Налил, протянул стакан, посмотрел строго:

– У тебя денег много? Бомбу надо покупать.

Толя замер, перевёл взгляд с ничего не понимающего Васи на Скворцова. Тот потянулся через стол, свободной от стакана рукой хлопнул Толю по плечу:

– Не боись. Пошутил я. Тебе её бесплатно дадут.

* * *

Утром Толя встал как обычно. Голова побаливала, но как такового похмелья не было. Посмотрел на пустую кровать, вспомнил всё мгновенно, сердце сжалось на секунду. Ничего, сегодня всё решится…

Вскоре зазвонил мобильный – приехал Скворцов. На его старой синей «копейке» двинулись по пустым воскресным улицам. Попетляли среди домов центрального района, припарковались у какого-то учреждения. В торце здания оказалась скромная дверь. Треснутая табличка гласила: «Сопротивление», и ниже: «Общественная организация». Скворцов постоял перед входом, пошевелил губами, толкнул дверь, они с Толей вошли.

Длинный узкий коридор привёл в небольшой вестибюль, квадратный и без окон. На стенах красовалась пара картин, какие-то дождливые городские пейзажи. В углу торчал в кадке цветок, наверное, фикус. Попахивало лекарствами, а может, плесенью. А может, это фикус так пах.

Скворцов заглянул в одну из дверей, буркнул:

– Здорово.

Толя успел увидеть за столом лысого одутловатого человечка в очках, в пиджаке поверх серого свитера. Скворцов показал Толе на стулья под стеной – как в кинотеатре, или ещё в больницах такие бывают, с откидными сиденьями:

– Подожди пока здесь.

Дверь в кабинет прикрыл не плотно – то ли из вежливости перед Толей, то ли просто так получилось. Толя сел. В кабинет не заглядывал, но прислушивался, конечно. Говорили негромко, и улавливал Толя не всё. Особенно плохо было слышно Скворцова, видимо, тот сел спиной к двери.

– Бу-бу-бу… Я тебе о нём в прошлый раз… – доносилось до Толи. – Бу-бу-бу… точка невозврата…

– И зачем ты его сюда притащил? – отчётливо услышал он слова хозяина кабинета.

– Бу-бу… бу-бу… Принять решение… – снова забубнил Скворцов. – Бу-бу-бу… перешёл черту… Будет неправильно не… бу-бу… Бу-бу-бу… Под мою ответственность.

Скворцов замолчал. Громко заскрипел стул.

– Да ты представляешь, что тогда начнётся, вернее, может начаться?! – почти закричал одутловатый. – Это тебе не в голема пальнуть. Это уже…

Послышался звук выдвигаемого из стола ящика, шелест бумаг.

– Что там у нас сейчас? – продолжал хозяин кабинета. – Четыре-пять в год? Не страшно же…

– Почти все из этих четырёх-пяти – это наши люди, Архип! – с горячностью ответил Скворцов. – Потенциально наши! А мы их…

Теперь Толя слышал каждое его слово.

– Да, – сказал одутловатый, – да. В этом мало хорошего. Но ты ведь сам знаешь: нарушить равновесие…

– Слишком дорого обходится это долбаное равновесие! – перебил Скворцов. – Я тут подумал: мы ж никакое не Сопротивление давно. Мы – эти… Корабо… Коларо…

– Коллаборационисты? – подсказал Архип.

– Точно! – стукнул по столу Скворцов. – Соглашатели мы. Хватит уже, наконец! Этого пацана я скормить не позволю. Не дашь сейчас добро – я к Сильвестру поеду.

С полминуты они молчали, слышались только нервные шаги.

– Ты понимаешь, – раздался голос хозяина кабинета, – чем это может закончиться? Особенно для тебя?

Скворцов ответил не сразу.

– Понимаю, – услышал Толя. – Понимаю…

– А в нём ты уверен? Это точно наш человек?

Скворцов успокоился, не кричал, снова Толя разбирал не всё им сказанное.

– Как будто тут могут быть какие-то гарантии. – Скворцов хмыкнул. – Бу-бу-бу… По всем признакам… Бу-бу-бу… принципиальный.

– Все принципиальные, пока молодые, – послышался голос Архипа.

Скворцов ответил что-то, Толя ни слова не разобрал. Они ещё помолчали, Архип опять ходил, скрипел половицами.

– Ладно, – сказал наконец. – Прав ты, наверное, Павел. Засиделись мы в облоге. Если с нас начнётся – знать, такая наша доля.