Вильмонтейльн и все, все, все

Ведьма ни капельки не удивилась такому повороту дел, ведь обычно все пирушки со священниками, инквизиторами и кардиналами так и заканчивались — ее вели в подвал, чтобы приковать к какой-нибудь разрывающей плоть машине с шипами и убедиться, что она не ведьма, а человек, раз все-таки умерла в страшных муках.

— Это мое хобби, — сказал парень и указал рукой на зарешеченную кровать с балдахином, стоящую в центре круга из белых свечей.

— Твой дедушка в курсе, чем это ты тут… хм… занимаешься? — спросила Джилиана, внимательно изучая стенд с предметами, которые явно были в одной из трех частей фильма «Пятьдесят оттенков серого».

Лестер рассмеялся и привлек к себе ведьму, которая взяла в руки первый попавшийся хлыстик и игриво ударила его по ноге.

— Ты неправильно меня поняла. Я коллекционирую средневековый раритет. В подвале родового замка Маккинли у меня оборудован целый музей…

— Дай угадаю, — мило улыбнулась Джилиана, перебив Лестера. — Музей средневековых пыток?

Шериф улыбнулся краешком рта и привлек к себе ведьму, уткнувшись лицом в ее огненно-рыжие волосы.

— Давай поиграем в одну игру, — прошептал на ухо Джилиане Лестер и вдруг завел ее руки за спину и защелкнул на запястьях кожаные наручники.

— Она случаем не называется… «Ведьма и Инквизитор»? — как ни в чем не бывало отозвалась Джилиана, подавив острое желание с криком броситься прочь из подвала.

Лестер снова безмятежно улыбнулся, правда, только одними губами. Глаза его превратились в два кубика льда и сосредоточенно замерли на лице Джилианы, когда она, кокетливо ему подмигнув, вывернула руки так, что скованные наручниками запястья оказались спереди туловища.

— Я же говорила тебе, что вместе с троюродным кузеном Вилем училась в цирковом училище, — звонко рассмеялась Джилиана, — почему ты так побледнел?

— Джульетта, ты ведьма? — вдруг серьезно спросил Лестер, застыв в напряженной позе, словно от ее ответа зависела жизнь и смерть, ее, конечно.

Магические существа не могут солгать, если их спросят о чем-нибудь прямо, и Лестер, гадский святоша, знал об этом секрете явно от дедушки Якоба.

— Нет, — честно ответила Джилиана, думая о том, что номинально все-таки является принцессой Волшебной страны и эльфом, а не ведьмой — так ее по ошибке называют люди, которые не отличают магических существ от людей, заключивших с ними магическую сделку, чтобы научиться колдовать.

Лестер тут же расслабился и блаженно прикрыл глаза, нежно поцеловав ее в губы.

«Идиот. Я сотни лет скрывалась в мире людей и научилась мастерски лгать», — со скрытым торжеством подумала Джилиана, поднимаясь следом за Лестером в гостиную по узкой деревянной лестнице.

И вдруг она увидела вбитый в косяк двери гвоздь и ахнула.

«Ни один представитель магического народа не может выйти из помещения, если в косяк двери забита эта штука», — вспомнила она собственные наставления, которыми поучала Шильду.

Ведьма застыла, как вкопанная, хаотично соображая, как выбраться из этого проклятого дома целой и невредимой или хотя бы живой.

Лестер обернулся и поднял брови в немом вопросе, и Джилиана, не придумав ничего лучше, кубарем скатилась с лестницы, увлекая за собой шерифа, а затем громко застонала:

— Кажется, я подвернула лодыжку. Лестер, дорогой, возьми меня на руки и отнеси, пожалуйста, наверх.

«Нет такого правила, которое нельзя обойти, Шильда. Если не можешь выйти из комнаты, то сделай так, чтобы кто-нибудь тебя из нее вынес и желательно — не ногами вперед», — вспомнила ведьма собственные слова и усмехнулась, пряча лицо на груди будущего зятя.

«Нет, все-таки мужа», — решила Джилиана, слушая бешеное сердцебиение молодого шерифа.

Глава 22

Вильмонтейльн и Шильда стояли возле больничной койки, на которой лежала Джилиана с переломом лодыжки. На соседней кровати сидел Лестер Маккинли с переломом руки.

— Да уж, неловко вышло, — пожал плечами Якоб Маккинли. — Лестер увлекается средневековым инвентарем, и решил, видимо, показать свою коллекцию невесте и надо же такому случиться — оба упали с лестницы.

Врач центральной больницы Локса заполнял карточки пациентов и методично кивал головой, явно не слушая старого священника в отличие от Шильды.

Девушка отметила про себя, что пожилой мужчина с неприязнью смотрит на прабабушку, которая аппетитно грызла зеленое яблоко, попутно перешучиваясь с молодым шерифом.

— Рыжие женщины всегда приносят беду. Раньше их не то, что замуж не брали, а даже на корабль не пускали, чтобы тот не пошел ко дну, — тихо пробормотал Якоб Маккинли, который явно хотел что-то еще добавить, но сдержался, так как Вильмонтейльн громко чихнул и поежился.

— Какая отвратительная погода! Мне то жарко, то холодно! Никогда не чувствовал себя так ужасно! — возмутился принц. — Здесь все иначе! Даже погода! Я искренне возмущен!

— Ваше Наипрекраснейшее Высочество, — шепотом позвала его Шильда и вцепилась в розовый рукав его пиджака от Prada, оттащив подальше от врача и подозрительного священника, — вы стали временно человеком, поэтому на вас действует погода, температура и время. Только вот не надо об этом орать на каждом углу…