Читаем Виллет полностью

На полотне была изображена женщина – на мой взгляд, значительно крупнее, чем в жизни. Я прикинула, что, если эту леди поместить на пригодные для такого груза весы, она потянет на четырнадцать, а то и все шестнадцать стоунов[168]. Героиня картины наверняка очень хорошо питалась. Чтобы достичь подобных габаритов и изобилия плоти, надо очень много есть и пить. Дама непонятно почему полулежала на диване, хотя был явно день, да и выглядела особа вполне здоровой и полной сил, так что вполне смогла бы работать за двоих поварих. Непонятно, зачем убивать время, валяясь на диване, если можно прилично одеться – в достойно прикрывающее пышные телеса платье – и чем-нибудь заняться. Из обилия ткани – я бы сказала, ярдов тридцати – она умудрилась соорудить абсолютно непригодный костюм. К тому же беспорядок в комнате выглядел непростительным: горшки и кастрюли – очевидно, следует сказать «вазы и кубки» – валялись на самом виду, на переднем плане. Здесь же почему-то оказались разбросанные цветы, а беспорядочно смятая портьерная ткань загромождала диван и создавала хаос на полу. Обратившись к каталогу, я выяснила, что необыкновенная картина называется «Клеопатра».

Итак, я сидела перед Клеопатрой в легком недоумении (кто-то позаботился о банкетке, и я решила, что могу позволить себе немного отдохнуть): кое-какие предметы – в частности, розы, золотые кубки, драгоценности и прочее – написаны очень мило, но в целом картина представляет собой грандиозный вздор.

Тем временем недавно почти пустой зал начал заполняться публикой. Не обращая внимания на это обстоятельство (поскольку оно меня не касалось), я продолжала сидеть, но скорее для того, чтобы отдохнуть, чем из-за желания рассмотреть толстую смуглую царицу. От нее я скоро устала и перевела взгляд на симпатичные маленькие натюрморты: полевые цветы, фрукты, выложенные мхом птичьи гнезда с крошечными яйцами, похожими на жемчужины в прозрачной морской воде. Вся эта изящная красота скромно расположилась под грубым нелепым полотном.

Неожиданно кто-то легонько похлопал по плечу. Вздрогнув, я обернулась и увидела склоненное лицо – хмурое, едва ли не возмущенное.

– Que faites-vous ici?[169] – прозвучал сердитый голос.

– Развлекаюсь, месье.

– Vous vous amusez! Et à quoi, s’il vous plait? Mais d’abord, faites-moi le plaisir de vous lever: prene mon bras, et allons de l’autre côté[170].

Я поднялась. Месье Поль Эммануэль вернулся из Рима гордым собой и полным свежих впечатлений, однако вновь обретенный лавровый венок не прибавил терпимости к неповиновению.

Едва мы пересекли зал, профессор потребовал:

– Разрешите проводить вас к спутникам.

– У меня их нет.

– Вы что, здесь одна?

– Да, месье.

– Вообще без сопровождения?

– Нет, месье: меня проводил сюда доктор Бреттон.

– Доктор Бреттон и, разумеется, его матушка?

– Нет, только он.

– И что, посоветовал вам посмотреть эту картину?

– Ни в коем случае. Я сама ее обнаружила.

Волосы месье Поля, как всегда, были острижены чрезвычайно коротко, иначе наверняка встали бы дыбом. Начиная понимать направление его мыслей, я с удовольствием хранила невозмутимость, намеренно его раздражая.

– Просто поразительно! – воскликнул профессор. – Singulières femmes que ces Anglaises![171]

– В чем дело, месье?

– Дело! Как можете вы, молодая особа, сидеть и преспокойно, словно мужчина, рассматривать эту картину?

– Картина безобразная, но не понимаю, почему мне нельзя на нее смотреть.

– Хорошо, хорошо! Не будем больше об этом говорить. Но вам не следует находиться здесь в одиночестве.

– А что делать, если у меня нет компании – спутников, как вы говорите? К тому же какая разница, одна я или с кем-то? Никто мне не мешает.

– Taisez-vous, et asseyez-vous là – là![172]

Он демонстративно поставил стул в самый темный угол, перед самыми унылыми картинами.

– Но, месье…

– Mais, Mademoiselle, asseyez-vour, et ne bougez pas – entendez-vous? – jusqu’à ce qu’on vienne vous chercher, ou que je vous donne la permission[173].

– Quel triste coin, – воскликнула я, – et quelles laids tableaux![174]

Перейти на страницу:

Все книги серии Зарубежная классика (АСТ)

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Тяжелые сны
Тяжелые сны

«Г-н Сологуб принадлежит, конечно, к тяжелым писателям: его психология, его манера письма, занимающие его идеи – всё как низко ползущие, сырые, свинцовые облака. Ничей взгляд они не порадуют, ничьей души не облегчат», – писал Василий Розанов о творчестве Федора Сологуба. Пожалуй, это самое прямое и честное определение манеры Сологуба. Его роман «Тяжелые сны» начат в 1883 году, окончен в 1894 году, считается первым русским декадентским романом. Клеймо присвоили все передовые литературные журналы сразу после издания: «Русская мысль» – «декадентский бред, перемешанный с грубым, преувеличенным натурализмом»; «Русский вестник» – «курьезное литературное происшествие, беспочвенная выдумка» и т. д. Но это совершенно не одностильное произведение, здесь есть декадентство, символизм, модернизм и неомифологизм Сологуба. За многослойностью скрывается вполне реалистичная история учителя Логина.

Фёдор Сологуб

Классическая проза ХIX века