Читаем Виллет полностью

Праздник в честь именин месье Поля пришелся на четверг, первое марта. День выдался солнечным, как и утро, когда по обычаю все посещали мессу. К тому же во второй половине дня можно было выходить в город и наносить визиты. Вкупе эти обстоятельства стали причиной всеобщей яркости и свежести нарядов. В моду вошли чистые воротнички, а обычные скучные школьные платья сменились более светлыми и яркими. Мадемуазель Сен-Пьер даже надела robe de soie[268], считавшееся в экономном Лабаскуре предметом опасной роскоши и расточительства. Больше того, было замечено, что утром послала за парикмахером и сделала прическу. Бедная мадемуазель Сен-Пьер! В это время она нередко повторяла, что смертельно устала от замкнутой трудовой жизни; что мечтает о средствах и времени на отдых, о том, чтобы кто-нибудь работал на нее; чтобы муж оплачивал бесконечные долги (она прискорбно погрязла в долгах), пополнял гардероб и в то же время предоставлял достаточно свободы, чтобы, как она выражалась, «goûter un peu les plaisirs»[269]. Давно поговаривали, что парижанка положила глаз на месье Эммануэля. Да и сам месье Эммануэль нередко на нее поглядывал: мог сидеть и несколько минут подряд пристально рассматривать. Однажды я наблюдала, как профессор смотрел на мадемуазель Сен-Пьер в течение пятнадцати минут, в то время как ученицы прилежно писали сочинение, а сам он без дела восседал на подиуме. Мадемуазель Сен-Пьер неизменно чувствовала чрезмерное внимание василиска и, польщенная и озадаченная, заливалась краской. Месье понимал ощущения жертвы, порой проявляя пугающую проницательность. В некоторых случаях он обладал инстинктом безошибочного проникновения в самую суть потаенной мысли, умел срывать цветистые покровы и обнажать голое чувство со всеми извращенными склонностями и тайными фальшивыми уловками. Он замечал в людях все, что не хотели знать они сами: искривленный позвоночник, врожденное искажение конечности или, что гораздо хуже, самостоятельно навлеченное пятно уродства. Месье Эммануэль мог простить любой честно признанный недостаток, но если пронзительный взгляд натыкался на лукавое отрицание, если безжалостное исследование находило обманчивую скрытность – о, тогда мэтр становился жестоким и даже свирепым: торжествующе срывал с несчастной жертвы все покровы, вытаскивал ее на всеобщее обозрение и демонстрировал то, что так долго и тщательно пряталось. Сам он считал, что поступает справедливо, однако я сомневаюсь, что человек имеет право творить подобную справедливость по отношению к другому человеку. Не раз я проливала горькие сочувственные слезы над несчастными жертвами и не жалела гневного упрека для него самого. Он заслуживал порицания, однако продолжал настаивать на справедливости и необходимости жестоких действий.

После завтрака и мессы прозвенел звонок. Все собрались в классе, представив чудесную картину: ученицы и учительницы сидели в скромном ожидании, причем каждая держала в руке поздравительный букет. Свежие весенние цветы наполняли воздух нежным ароматом. Одна лишь я не приготовила букета: не люблю срезанные цветы. Они перестают радовать, кажутся мертвыми, а видимые остатки жизни навевают тоску. Никогда не дарю цветы тем, кого люблю, и не хочу получать букеты из дорогих рук. Мадемуазель Сен-Пьер сразу заметила отсутствие подарка и не смогла поверить, что я так страшно провинилась. Взгляд снова и снова исследовал меня в надежде найти спрятанный цветок, пусть даже символический: маленький пучок фиалок или что-то еще, способное заслужить похвалу за тонкий вкус и оригинальность. Но лишенная воображения англичанка превзошла ожидания парижанки: сидела при полном отсутствии цветения и даже зеленого листочка – словно голое зимнее дерево. Убедившись в поражении чужестранки, мадемуазель довольно улыбнулась и гордо продемонстрировала великолепный веник, неискренне похвалила:

– Как мудро вы поступили, сэкономив деньги, мисс Люси! А вот я выбросила два франка на букет из оранжереи!

Но, тише! Послышались шаги, те самые, которых все так ждали – как всегда, быстрые, – однако мы тешили себя надеждой, что спешка вызвана не просто нервной возбудимостью и целеустремленностью. Нам казалось, что сегодня утром профессорская поступь (если говорить высоким стилем) обещала дружественное настроение. И мы не ошиблись.

Перейти на страницу:

Все книги серии Зарубежная классика (АСТ)

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Тяжелые сны
Тяжелые сны

«Г-н Сологуб принадлежит, конечно, к тяжелым писателям: его психология, его манера письма, занимающие его идеи – всё как низко ползущие, сырые, свинцовые облака. Ничей взгляд они не порадуют, ничьей души не облегчат», – писал Василий Розанов о творчестве Федора Сологуба. Пожалуй, это самое прямое и честное определение манеры Сологуба. Его роман «Тяжелые сны» начат в 1883 году, окончен в 1894 году, считается первым русским декадентским романом. Клеймо присвоили все передовые литературные журналы сразу после издания: «Русская мысль» – «декадентский бред, перемешанный с грубым, преувеличенным натурализмом»; «Русский вестник» – «курьезное литературное происшествие, беспочвенная выдумка» и т. д. Но это совершенно не одностильное произведение, здесь есть декадентство, символизм, модернизм и неомифологизм Сологуба. За многослойностью скрывается вполне реалистичная история учителя Логина.

Фёдор Сологуб

Классическая проза ХIX века