Виллет

– Мне вообще странно, что большинство очень плохо чувствуют правду! – воскликнула Полина. – Не видят, не понимают, а именно чувствуют! Когда доктор сидел возле меня и говорил, когда я видела его взгляд, движение рта, форму подбородка, посадку головы и все прочее, что мы неизменно замечаем в собеседнике, – разве можно было не связать его образ с Грэхемом Бреттоном? Конечно, тогда он был тоньше, легче, ниже ростом. Лицо его было нежнее, волосы длиннее и светлее, а голос выше – почти как у девочки. И все же это был самый настоящий Грэхем, как я – маленькая Полли, а вы – Люси Сноу.

Я думала точно так же, однако с удивлением восприняла сходство восприятия: есть определенные ситуации, в которых мы настолько редко встречаем родство душ, что совпадение кажется чудесным.

– Когда-то вы с Грэхемом любили играть вместе.

– Неужели вы это помните? – в свою очередь, уточнила Полина Мэри.

– Не сомневаюсь, что и он тоже помнит, – заверила я.

– Не осмелилась спросить. Мало что удивило бы меня так же, как это. Полагаю, он по-прежнему весел и беспечен?

– Разве раньше было так? Таким он вам запомнился?

– Почти не помню Грэхема в другом настроении. Порой, когда занимался, он выглядел серьезным, иногда веселился, но если читал или играл, то всегда думал о книгах или игре, а не о тех, с кем учился или развлекался.

– Но к вам относился очень тепло.

– Тепло ко мне? О нет! У него были друзья-одноклассники. Я ничего для него не значила, разве что по воскресеньям. Да, по воскресеньям он казался добрым. Помню, как по утрам мы за руку ходили в церковь Святой Марии, как он помогал найти нужное место в моем молитвеннике, а по вечерам был добрым и спокойным, очень мягким для гордого живого мальчика, терпеливо исправлял мои ошибки в чтении и оставался таким преданным, таким надежным! Я постоянно боялась, что Грэхем примет какое-нибудь приглашение и уйдет, но он этого не делал – словно даже не хотел. Сейчас, конечно, все иначе. Наверное, по воскресеньям доктор Бреттон дома не обедает?

– Дети, спускайтесь! – послышался снизу голос миссис Бреттон.

Полина не спешила, но я решила, что надо идти, и мы спустились.

Глава XXV Маленькая графиня

Несмотря на природную жизнерадостность крестной матушки и твердое намерение оставаться веселой ради нашего веселья, настоящий праздник в тот вечер не начался до тех пор, пока сквозь завывание метели не послышались долгожданные звуки. Как часто, сидя в тепле возле уютного камина, женщины и девушки забывают о себе. Их сердца и мысли уносятся во тьму ночи, испытывают капризы погоды, противостоят ударам метели, ждут в грозу возле одиноких ворот, прислушиваются и вглядываются, не возвращается ли домой сын, отец или муж.

Наконец в шато приехали и отец, и сын, поскольку в тот вечер граф Бассомпьер сопровождал доктора Бреттона. Не помню, кому из нас троих причудился стук копыт. Суровость погоды заставила бегом броситься вниз, чтобы встретить долгожданных всадников, однако те приказали держаться подальше, поскольку представляли собой снежные сугробы. Едва заметив нарушение порядка, миссис Бреттон распорядилась немедленно спрятаться в кухне и запретила ступать на застеленную ковром лестницу, не скинув костюмов Санта-Клауса, в которых оба предстали. Мы с Полиной, конечно, пошли следом. Это была просторная старинная голландская кухня – весьма живописная. Маленькая белая графиня танцевала вокруг столь же белого отца, хлопала в ладоши и восторженно кричала:

– Папа, папа, ты похож на огромного полярного медведя!

Полярный медведь встряхнулся, и воздушная фея упорхнула подальше от ледяного дождя, но тут же, впрочем, вернулась, чтобы помочь ему освободиться от арктического облачения. Наконец-то сняв плотное пальто, граф сделал вид, что намерен стряхнуть льдинки на дочку, но та не испугалась, а, напротив, поддразнила:

– Ну, давай!

Однако, едва туча возникла над головой, с легкостью серны она ускользнула.

Движения юной леди отличались природной мягкостью, бархатной грацией котенка. Смех звенел чище серебряно-хрустального колокольчика. А когда она начала растирать замерзшие руки отца и привстала на цыпочки, чтобы поцелуем дотянуться до его губ, голову окружил нимб любовного восторга. Серьезный, почтенный господин взглянул на озорницу так, как мужчины смотрят на главное сокровище своей жизни.

– Миссис Бреттон, – обратился он к хозяйке. – Что мне делать с этой дочерью… нет, дочуркой? Не растет ни умом, ни статью. Не кажется ли вам, что за десять лет она ничуть не изменилась и осталась все тем же непослушным ребенком?

– Она не больше ребенок, чем мой взрослый мальчик, – возразила крестная матушка, недовольная сыном, отказавшимся последовать совету переодеться с дороги.

Доктор Джон, стоявший возле голландского буфета, со смехом предложил, удерживая ее на расстоянии вытянутой руки:

– Ну же, мама: в качестве компромисса и ради повышения внешней и внутренней температуры давайте устроим пирушку прямо здесь, возле печки, и выпьем за старую добрую Англию!