Виланд

«Случилось ужасное, мой мальчик. Вчера Элиза примчалась ко мне домой, возбужденная и испуганная. Кричала: "Они его выволокли из подъезда и потащили к машине, прямо на ходу избивали! Боже правый, только подумать! Я даже помыслить не могла…" Оказалось, эта глупая курица (прости, ибо по-другому не скажешь) донесла на доктора Гишпана. Помнишь, я писала тебе в прошлом письме, что он воспользовался туалетом для немцев. Я отругала Элизу, но она возмутилась, что лишь сообщила о том, что видела, не более. "Но зачем? Чего ты хотела этим добиться?" – вопрошала я, действительно не понимая, зачем она это сделала. Ведь мы теперь прекрасно знаем, на что способны молодцы из гестапо. "Но ведь это ныне наша первейшая обязанность – доносить на евреев! Ведь если попустить, то нож в спину, евреи не дремлют, – понесла она полнейшую газетную чушь, – каждый день пишут о том, какую опасность они таят. Не злись на меня, милая, я же и пальцем его не тронула, я даже не оскорбила его, не сказала ему ни одного дурного слова. Я лишь сообщила куда следует о том, что видела. Сегодня, когда война в разгаре, обязанность каждого немца – быть начеку, чтобы своевременно выявить врагов…" И наконец она сказала мне: "В конце концов, Ильза, не будешь же ты отрицать, что это как минимум несправедливо – пока немецкие солдаты погибают в боях на Востоке, этот отсиживался в безопасности в Берлине! Все как и тогда, в мировой войне: наши гибнут, а эти прячутся…" Подумать только, Виланд, как хорош доктор Геббельс. Отныне, мой мальчик, все соглядатаи за всеми. Таково состояние нашего общества сегодня. Но в конце концов, а где еще было сидеть доктору Гишпану, как не дома? Ведь им же запретили идти на военную службу вместе с немцами. Почти все они не работают, им это запрещено. Выходит, мы сами загнали их в положение, которое подтверждает все наши обвинения. Но все это размышления старой глупой тетки, сейчас не это главное. Сейчас я пишу к тебе с просьбой, Виланд. Дорогой мой, нельзя ли как-то посодействовать, чтобы этого старика отпустили? Он ведь не сделал ничего дурного…»

4 декабря 1993. Свидание № 8

– И гляди, как забавно, в Германии ведь не запрещено называть детей Адольфами, но найди теперь хоть одного маленького Адольфа. Я как-то наткнулась на любопытное исследование. В выборке из тридцати тысяч имен новорожденных имя Адольф встретилось только у одного малыша, да и то в качестве второго имени – наверно, дань памяти какому-то предку. Сколько тебе лет, Лидия? И скольких Адольфов моложе пятидесяти ты встретила в Германии за свою жизнь? Выходит, даже имя табуировал, сделав своей собственностью. Никто после него не смеет.

– Не желает.