Виктория (пер. В. К.)

Глаза ея потухли, она безпомощно улыбнулась и покачала головой. Потомъ, обратившись къ отцу, она прибавила:

— Я только хотла поправитъ его. Онъ преувеличиваетъ. Нтъ, я не хотла мшать…

Іоганнесъ услышалъ это объясненіе и нашелъ исходъ. Сердце его сильно забилось. Онъ замтилъ, что мать Викторіи со слезами на глазахъ и съ невыразимой нжностью глядла на нее.

Да, онъ преувеличилъ, фрёкэнъ Викторія права. Она была такъ любезна, что напомнила ему о томъ, что онъ не только сынъ сосда, но и товарищъ дтскихъ игръ дтей замка, и этому послднему обстоятельству онъ, конечно, и обязанъ своимъ присутствіемъ на этомъ праздник. Онъ еще разъ благодарилъ ее. Когда онъ жилъ дома, лсъ при замк вмщалъ для него цлый міръ, за которымъ лежали невдомыя, сказочныя страны. Въ т годы Дитлефъ и Викторія часто посылали за нимъ, чтобы онъ принялъ участіе въ поздк или игр — это лучшія воспоминанія его дтства. Поздне, вспоминая объ этомъ, онъ увидлъ, что эти часы имли для всей его жизни значеніе, котораго никто и не подозрвалъ, и если его произведенія дйствительно, — какъ было сказано, — производятъ иногда впечатлніе, то этимъ онъ обязанъ воспоминаніямъ дтства, которыя вдохновляютъ его; онъ переживалъ снова то счастье, которое доставляли ему товарищи его дтскихъ игръ. Поэтому-то они оказали большое вліяніе на его произведенія. Къ обычнымъ добрымъ пожеланіямъ обрученнымъ онъ хочетъ прибавить личную благодарность дтямъ замка за т счастливые годы, когда ихъ ничто не раздляло, за тотъ короткій, веселый лтній день.

Рчь кончилась, общество выпило, обдъ и разговори продолжались. Дитлефъ, обращаясь къ матери, сухо замтилъ:

— Мн и въ голову не приходило, что это я написалъ его книги.

Но хозяйка дома не смялась. Она сказала, обращаясь въ дтямъ:

— Поблагодарите его. Это очень понятно; онъ росъ такимъ одинокимъ… Что ты длаешь, Викторія?

— Я хотла въ благодарность послать ему съ горничной эту втку сирени. Можно?

— Нтъ, — отвчалъ лейтенантъ. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Посл обда гости разошлись по комнатамъ, вышли на балконъ, нкоторые спустились даже въ садъ. Іоганнесъ сошелъ съ балкона и направился въ бесдку. Тамъ сидло нсколько мужчинъ, въ томъ числ и помщикъ, они курили и громко обсуждали денежныя дла хозяина. Имніе его было запущено, въ саду росла сорная трава, заборы были сломаны, лса повырублены: говорятъ, что ему трудно даже вносить проценты за страховку имущества.

— А во сколько оно застраховано?

Помщикъ назвалъ неслыханно крупную сумму.

Впрочемъ, въ замк никогда не было недостатка въ деньгахъ и траты всегда были крупны… Что стоитъ, напримръ, такой обдъ! Теперь, вроятно, все опустошено, даже шкатулка съ драгоцнностями хозяина дома; ну, да денежки зятя поправятъ дла.

— А большое у него состояніе?

— О, у него такое огромное состояніе, что…

Іоганнесъ всталъ, пошелъ въ садъ. Навстрчу ему несся ароматъ цвтущей сирени, нарциссовъ, жасмина и ландышей. Онъ отыскалъ укромный уголокъ у стны и слъ на камень, кустарникъ скрывалъ его отъ посторонняго взгляда. Онъ чувствовалъ себя изнуреннымъ и утомленнымъ отъ волненія, мысли его путались, онъ думалъ о томъ, что ему слдуетъ встать и пойти въ домъ, но онъ продолжалъ сидть въ какомъ-то полусознательномъ состояніи. На дорожк раздались шаги, онъ узналъ голосъ Викторіи. Онъ затаилъ дыханіе, сквозь зелень мелькнулъ мундиръ лейтенанта. Женихъ съ невстой гуляли одни.

— Я нахожу, — говорилъ онъ, — что ты странно ведешь себя. Ты внимательно слушаешь его рчь, прерываешь его. Что все это значитъ?

Она остановилась и гордо выпрямилась…

— Ты хочешь знать, что это значитъ? — спросила она.

— Да!

Она промолчала.

— Если это ничего не значитъ, то мн совсмъ не интересно, — продолжалъ онъ. — Ты можешь ничего не объяснятъ.

Вспышка ея погасла.

— Нтъ, это ничего не означало, — сказала она. Они пошли дальше. Лейтенантъ нервно передернулъ плечами и громко произнесъ:

— Пусть онъ будетъ поосторожне, а то какъ бы рука офицера не погладила его по щек.

Они подошли по направленію къ бесдк. Іоганнесъ остался на своемъ мст, охваченный тмъ же тупымъ отчаяніемъ. Онъ сталъ ко всему равнодушенъ. Лейтенантъ ревновалъ его, но невста сумла разсять его подозрнія. Она сказала то, что нужно было, чтобы успокоитъ его, и пошла съ нимъ дальше. И птицы звонко пли надъ ихъ головами. Да пошлетъ имъ Господь долгую жизнь.

За столомъ онъ говорилъ ей рчь и вырвалъ сердце изъ груди; какъ много стоило ему загладить ея неумстную выходку, а она, и не благодарила его за это. Она подняла стаканъ и выпила.