Ветер в клетке

– Она проспится в камере, протрезвеет. А утром ее отпустят.

– Как это возможно? Я думала, здесь строгие законы. И если кого-либо застанут в алкогольном опьянении на улице, то сразу депортируют. Как тебе удалось спасти меня? Я не думала, что здесь есть коррупция…или что-то вроде того.

– Также как здесь не алкоголя. Нет проституции и эскорта. Нет секса до вступления в брак, – с усмешкой заканчивает Оушэн. – Как бы, здесь нет ничего, что могло бы опорочить безгрешную репутацию города. Но если честно, мне стоило огромных усилий вызволить тебя из участка. Связей с правоохранительными органами у меня нет. Но есть знакомый шейх, который долгое время был моим должником, – коротко поясняет Клэй.

Мы заходим в огромный дом Оушэна и оказываемся в холле, совмещённом с кухней и гостиной. Он включает светодиодные лампы хлопком в ладоши, и все пространство подсвечивается голубоватым светом, создавая имитацию лунного света.

– Спасибо, – тихо шепчу я, и в какой-то момент ловлю себя на мысли, что касаюсь его ладони, но Клэй одергивает руку, делая вид, что тянется открыть бар, переполненный дорогим алкоголем.

– Может, ты хоть что-нибудь скажешь мне? – не выдерживая напряжения, я повышаю тон голоса.

Его спокойствие и непоколебимость убивают меня. Он медленно открывает бутылку виски и наливает небольшое его количество в специальный стакан.

– Ты хоть понимаешь, чем все это дерьмо могло закончиться? – Клэй вдруг резко поворачивается ко мне, махом оглядывая мое тел, обернутое в развратное клубное платье. – Тебя могли депортировать. Изнасиловать. Убить, – перечисляет таким тоном, что каждое его слово звучит, словно удар хлыста по лопаткам. – Пустить по кругу в пустыне. Я не шучу. Почему ты вечно нарываешься на неприятности? – его ноздри раздуваются от сдерживаемого гнева, пока мужчина играет скулами.

– Что? Ты молчал всю дорогу, чтобы высказать мне все это? Словно я без тебя не в курсе, что еще легко отделалась. Ничего более ободряющего не придумал?! – мгновенно вспыхиваю я, испытывая острую потребность показать свой характер, чтобы он сбавил тон.

– Тут нечего придумывать Мира, – разводит ладонями в сторону Оушэн, глядя на меня снисходительно. Как на маленькую и несообразительную дурочку. – Мне стоило подержать тебя в камере три дня, чтобы ты, наконец, усвоила урок и перестала совершать сумасбродные и глупые вещи.

Так. Стоп. Что глупого я еще сделала? Всего лишь пошла с подругой в клуб, и мы выпили больше, чем следует. Вполне штатная ситуация.

– Так вот какого ты обо мне мнения? Зачем тогда появился и спас меня? Ты же игнорировал меня в последнее время! Не отвечал на сообщения, послал меня, когда я тебе позвонила! А потом прилетел, сделал мне одолжение! Зачем? Я разве приобретала билет на все эти эмоциональные качели? – преодолевая расстояние, между нами, упорно тыкаю в его твердую грудь пальцем. – Ты все эти дни и недели вел себя так, словно не знаешь меня. А тут вдруг примчался среди ночи, чтобы подвергнуть себя социальному риску и спасти меня из полицейского участка.

– И? – смотрит на меня сверху вниз, сохраняя полное самообладание. – Какие претензии? Ты просто неблагодарная сучка. Разве я что-то тебе обещал, Бель? Ты позвонила – я приехал. Ты вообще себя слышишь?

– Конечно, нет, не обещал! Просто…, – судорожно выдыхаю, не находя ответа.

Оушэн прав. А я просто не умею справляться со своими эмоциями. И ищу чувства там, где их нет. Он просто помог мне. По-дружески. А я пытаюсь вывести его на ответные эмоции и показать мне себя настоящего…но он…он пуст.

Сухой и пустой, как шершавые страницы старинной книги.

Никакой он не океан.

Он – горсть песка и пепла.

– Просто что? Давай, говори, детка, – скрещивает руки на груди, бросая на меня доминирующий и подавляющий взор. – Я слушаю, – ультимативный тон заставляет меня вжать голову в плечи. – Вместо того, чтобы нормально поблагодарить меня, ты выносишь мозг, Мира. Знаешь, кто ты? Настоящая заноза в заднице. Обиженная девочка, которая пытается заслужить любовь. Сломанная, жалкая, чертовски хорошая и правильная. Такая до смерти хорошая, что сама устала от этого! Ты хочешь быть плохой, взбалмошной, знающей себе цену…но твои попытки показаться такой выглядят просто жалко и заканчиваются в тюрьме, – не знаю, как он это делает, но его слова бьют меня в самое сердце.

Потому что он прав.

Грудную клетку сжимает в тугие тиски, мне трудно дышать, но я не собираюсь идти на поводу у инстинктивных телесных ощущений.

– По крайней мере, я работаю над собой, Клэй. И если я хорошая, то ты – настоящий эмоциональный насильник. То ты целуешь меня до потери пульса, то помогаешь, то обесцениваешь, то вообще встречаешься с другой девушкой…пусть она покупается на твое «ближе-дальше», но не я. Ведь в действительности, тебе плевать и на нее, и на меня. На всех, кроме себя. Ах нет, я не права…скажу проще: ты эмоциональный импотент, ясно тебе?

– А ты ревнуешь? – резко отрезает Клэй, вздергивает бровь. В его глазах вспыхивают те самые демоны, которых я не раз видела на дне глубоких морских глаз.