До меня не сразу доходят ее слова. Я нахожусь в такой растерянности, что едва могу взять себя в руки. Воображение рисует страшные картины того, что нас может ждать, если мы не решим проблему со взбешенным арабом. Слова туристок против слов локалов – ничто. Если мы задели его гордость и самолюбие, ему не составит труда обратиться в полицию, повесить на нас клеймо шлюх, и депортировать из страны.
И это, правда, так. В этом восточном Вегасе все же строгие законы, когда дело касается до жалоб местных в правоохранительные органы. Вся власть – целиком и полностью в их руках.
– Простите, мы ничего плохого не хотели. Она вас не ударила, просто случайно задела, – пытаюсь прояснить ситуацию я, обращаясь к мужчине.
– Что? Что ты сказала? – теперь он уже пристает ко мне, пока второй араб обрабатывает Джаму.
Что они к нам привязались, какого черта? Варианта два: либо они, правда, оскорблены и хотят посадить нас в тюрьму. Либо, приняли нас за шлюх и хотят снять таким образом. Или – два варианта сразу.
Выглядим мы очень яркими и распущенными. Не удивительно, что они думают, что мы проститутки. В Дубае любая красивая девушка, надевающая облегающее платье автоматически становится «шкурой» на выгуле.
– Простите нас, нам нужно домой…мы ничего такого не хотели, – снова испуганно мямлю я, ощущая, как сердце тарабанит о ребра. Боже, рядом проезжает полиция. Только не это.
– Вы работаете здесь? – рявкает на меня араб, оглядывая с ног до головы похотливым взором. Я прекрасно понимаю, какую работу он имеет в виду.
– Нет…нет. Простите, я не говорю по-английски, – специально ломая язык, и коверкая фразу, произношу я. – Я не понимаю вопроса.
– Она ударила меня! Эта потаскуха ударила меня. Сейчас здесь будет полиция, – бескомпромиссным тоном отрезает мужчина, выстреливая в меня контрольным взглядом.
– Мы ничего плохого не сделали…она не хотела вас ударить, – снова защищаю нас с Джамой, бросая на нее обеспокоенный взор.
Но Джамалия уже давно ушла в свой мир, билет в который ей дал выпитый алкоголь. Все происходит так быстро, я едва успеваю среагировать. Прикрывая веки, она отклоняется на дорогу, делает пару шагов назад, пока на нее несется очередное такси…
Огромных усилий мне стоит собраться, среагировать молниеносно. Схватить подругу за ладонь и резко потянуть на себя, мысленно проклиная пустоголовую дуреху.
Все проблемы сегодня из-за нее. И два приставших араба, и чуть было не нелепая смерть.
– Ты дура, Джама? Что творишь! Хватит вести себя как пьная идиотка! Соберись, пожалуйста, иначе нас обоих погубишь! – кричу на нее, не в силах справиться с эмоциональным напряжением.
В этот самый момент она опускается на корточки у дороги и вновь начинает рыдать, уже под аккомпанемент сингалок полиции.
Нет, только не это…это не может быть правдой. Мне становится так дурно, что хочется стошнить. Внезапно, я осознаю, что депортация – это меньшее, что нам грозит.
Нам нужна помощь. Катастрофически нужна помощь.
Достигнув крайней точки отчаяния, я оттаскиваю Джама подальше от движения машин, и, забив на переговаривающихся арабов-карателей, набираю телефон Оушэна. У меня есть примерно минута до того, как мой телефон будет отобран полицией.
– Да, – раздается после долгих длинных гудков.
– Клэй…это я, Мира. Мне очень нужна твоя помощь. Я у клуба «Dark Room» и…
– Я сегодня занят, Бель. Это действительно не терпит отлагательств? – обжигает меня безэмоциональным холодом.
– Я…, – слова застревают в горле, мне хочется взвыть от обиды. – Я…мне не к кому обратиться и…
– Помню, ты очень яро заявляла о том, что моя помощь тебе не понадобится, – спокойно усмехается Оушэн, и мне внезапно становится чертовски стыдно из-за того, что я вообще ему набрала. На что я рассчитывала? Он уже давно пялит новую наивную дуру в своей машине, а я тут прощу о помощи в три часа ночи.
– Три часа ночи, детка. Что случилось? – более мягким тоном добавляет он.
– Ничего. Ничего не случилось. Забудь, – рыкнув в трубку, выплевываю я, и сбрасываю вызов.
Ненавижу. Просто ненавижу. Как можно быть таким злопамятным? Видеть его не хочу…и скорее всего, не увижу, потому что завтра я буду уже лететь в Москву. Или застряну в тюрьме ОАЭ. Чем не новый сюжет для романа?! Это будет бестселлер.
– Добрый вечер, вы пройдете с нами. Прошу ваш телефон, – сотрудник правоохранительных органов обращается ко мне на арабском, но я все равно понимаю. Покорившись воле судьбы, смиренно отдаю телефон, осознавая, что сопротивление бесполезно. Мы нарушили кучу законов этой страны, и безнаказанными эти законы остаются ровно до тех пор, пока тебя не поймают за руку.
А благодаря двум гордым локалам нас поймали.
Рыдающую Джама сковывают наручниками и заталкивают в машину, пока со мной проделывают тоже самое, но я аккуратно сажусь в нее сама.
И лишь, когда дверь за мной с хлопком закрывается, я позволяю себе тихо и беззвучно разрыдаться, приготовившись к самому страшному – лишению свободы.
Не знаю насколько.
* * *
Сердце стучит так гулко, набатом бьет изнутри. Отчаянно цепляюсь за стальные прутья тюремной камеры, прислонясь лбом к холодному металлу.