Верум

Ремень в кровавых пятнах.

И ради шепота «Он сделал это».

Я замолкаю, внимательно рассматривая лицо Дэра, наполовину скрытое тенью. Он выглядит спокойным, его мысли где-то глубоко внутри его, но мне приходится задать один вопрос:

– Мой дядя был отвратительным человеком, – я почти срываюсь на крик от отчаяния, пытаясь разорвать эту маску на его лице, на лице, которое так хорошо умеет скрывать эмоции, – и Элеанора ужасна. Ты никогда не был знаком с моей матерью, поэтому ты, возможно, думаешь, что все в семье Саваж такие… ты знаешь, что они ужасные, поэтому меня ты теперь тоже воспринимаешь как врага.

Этим я застаю его врасплох, но, по крайней мере, он уже не пытается оттолкнуть меня.

– Я не считаю тебя врагом, – отрицает он, а его руки обессиленно опускаются, – и никогда так не думал.

– Ты уверен? – резко спрашиваю я. – Потому что теперь, когда мы в Уитли, ты сильно изменился.

– Это неправда, – отрицает он с жаром, но уже через секунду старается смягчить свой голос, – ты сказала, что хочешь, чтобы я соблюдал твои личные границы, и я просто стараюсь следовать твоим правилам. Будь осторожнее со своими желаниями, Калла.

– Тебе причинили столько боли здесь, – произношу я, и это даже не вопрос, а утверждение, и мне приходится делать гигантское усилие над собой, чтобы не воспринять его слова на свой счет, – прямо в этой комнате. И все это было сделано руками людей, которые являются моими родственниками. Я так сожалею об этом. Господи, как мне жаль!

Дэр прячет от меня свои эмоции под маской на своем прекрасном лице, на нем больше не осталось и следа мягкости.

– Тебе не нужно меня жалеть, – отвечает он ледяным тоном, – чаще всего люди заслуживают того, что с ними происходит.

– Что, черт возьми, это значит? – спрашиваю я в замешательстве. – Ты шутишь?

Он лишь качает головой:

– Это правда. Но если что, мои слова не имели отношения к тебе. Ты не заслужила ничего из того, что произошло в твоей жизни за последнее время. – Он замолкает. – Ты идешь?

Очевидно, он не хочет оставлять меня здесь одну, поэтому я выхожу следом за ним, закрывая за собой дверь.

Я сворачиваю в противоположном направлении, собираясь уже вернуться в свою комнату, но Дэр останавливает меня, ухватившись рукой за мой локоть:

– Подожди. Я хотел показать тебе кое-что.

– Правда?

– Да. Ты должна это увидеть.

Смущенная, сгорающая от любопытства и немного напуганная, я прохожу вместе с ним через залы восточного крыла, затем по коридору и вверх по лестнице. Пока мы идем, готова поклясться, я слышу какой-то шепот… он исходит отовсюду, снизу от пола, из каждого потаенного уголка и крошечной трещинки… Наконец мы оказываемся в мансарде.

Голос продолжает нашептывать.

Секреты.

Секреты.

Сссссссссссекреты.

Но, естественно, никаких голосов на самом деле нет.

Они существуют лишь в моей голове.

Но проблема в том, что с каждым днем я все меньше и меньше понимаю, что происходит на самом деле, а что является плодом моего воображения.

Мы стоим посреди темной комнаты. Я делаю глубокий вдох и оглядываюсь по сторонам.

Старая мебель, коробки, ящики, картинные рамы – все это разбросано вокруг, повсюду, где я могу видеть. Очевидно, раньше это место было чем-то вроде склада, теперь же сюда не поднимаются даже слуги и горничные. Все поверхности покрыты толстым слоем пыли.

Дэр зажигает свет и проводит меня сквозь весь этот хаос.

Мы оказываемся в самом дальнем углу, где массивный письменный стол стоит посреди этого импровизированного заброшенного кабинета.

– Это твое? – спрашиваю я, поднимая бровь. – Мне сложно тебя здесь представить.

Он закатывает глаза и мотает головой:

– Нет, это не мое.

Пол скрипит под моими ногами, и, когда я смотрю вниз, я вижу несколько разбросанных фотографий в рамках… на них Дэр, Элеанора, мой дед, мать Дэра. Стекло на каждой из них разбито.

Кто это сделал?

– Почему ты привел меня сюда? – шепчу я, когда внезапно меня осеняет.

Здесь что-то есть, нечто огромное, что я обязательно должна узнать.

Дэр смотрит в сторону, на его лице отпечаток тревоги.

– Посмотри на эту горстку конвертов, Калла. – Он подводит меня к кипе бумаг, лежащих на столе, довольно большой и солидной, стянутой воедино резинкой.

Нетерпение отдается дрожью в кончиках моих пальцев, когда я пролистываю документы.

Я в ужасе обнаруживаю письма, адресованные мной моему отцу, которые я отправляла в течение последних нескольких недель; ни один из них не вскрыт, не промаркирован и ни разу не был отправлен по месту назначения. Мой ошеломленный взгляд падает на Дэра.

– Если ни одно из моих писем не было отправлено, как же мой отец узнает, что со мной все в порядке? – медленно спрашиваю я, пытаясь вообразить себе любую разумную причину, по которой Сабина не смогла отдать их на почту.

– Он и не узнал, – кивает Дэр, – в том-то и дело.

– Я… я не понимаю, что происходит. – Мой шепот предательски выдает мою внутреннюю дрожь, я смотрю по сторонам, окидываю взглядом комнату, пока мой взгляд наконец не падает на стул, приставленный к письменному столу.