Вэкфильдский священник

Дочь моя еще ничего не слыхала о несчастномъ положеніи старшаго брата, и намъ не хотлось отравлять ея веселости этимъ извстіемъ; но я тщетно пытался казаться веселымъ: не взирая на вс мои усилія, мысли мои постоянно обращались къ этому печальному предмету, такъ что подъ-конецъ я не выдержалъ и, разсказавъ всю повсть его злоключеній, выразилъ желаніе, чтобы его пустили къ намъ и позволили участвовать въ нашемъ временномъ удовольствіи. Когда гости нсколько оправились посл ужаснаго впечатлнія, произведеннаго на нихъ моимъ разсказомъ, я попросилъ также пригласить къ столу другого товарища по заключенію, мистера Дженкинсона, на что тюремщикъ безпрекословно согласился. Когда въ корридор раздалось бряцанье цпей моего сына, Софія вскочила и побжала ему навстрчу, а мистеръ Борчель только спросилъ меня въ эту минуту:- Вашего сына зовутъ Джорджъ? — и, получивъ мой утвердительный отвтъ, снова замолчалъ. Когда мой бдный сынъ вошелъ, я невольно замтилъ, что онъ посмотрлъ на мистера Борчеля со смшаннымъ выраженіемъ удивленія и почтительности.

— Поди сюда, поди, дитя мое, воскликнулъ я:- какъ ни пришибла насъ судьба, но Богу угодно было даровать намъ нкоторый отдыхъ среди нашихъ горестей. Сестра твоя возвращена намъ, и вотъ ея избавитель: этому отважному человку обязанъ я тмъ, что еще есть у меня дочь. Протяни ему руку, сынъ мой, и дружески пожми ее: онъ заслужилъ отъ насъ самую горячую благодарность.

Но сынъ, не обративъ вниманія на мои слова, продолжалъ стоять неподвижно въ нкоторомъ отдаленіи.

— Милый братъ, воскликнула Софія, — что же ты не благодаришь моего добраго защитника? Храбрые люди должны всегда нравиться другъ другу!!

Онъ продолжалъ молчать все съ тмъ же удивленнымъ видомъ. Наконецъ гость нашъ, видя, что его узнали, и не думая боле скрывать своего природнаго достоинства, веллъ моему сыну подойти ближе. Я отъ родуне видывалъ ничего величаве того благороднаго жеста, которымъ онъ разршилъ ему приблизиться. По мннію одного философа, самое величественное зрлище представляетъ хорошій человкъ въ борьб съ несчастіемъ; но по-моему, есть нчто еще боле величественное, а именно, когда хорошій человкъ приходитъ на помощь несчастному.

Посмотрвъ нкоторое время на моего сына съ видомъ превосходства, онъ сказалъ:

— И такъ, легкомысленный юноша, вотъ уже во второй разъ вы провинились…

Но тутъ одинъ изъ тюремныхъ сторожей пришелъ доложить ему, что въ городъ только что пріхалъ въ карет какой-то знатный вельможа съ нсколькими слугами, приказалъ ему кланяться и спросить, когда ему угодно будетъ принять его.

— Скажите, чтобы подождалъ, воскликнулъ нашъ гость, — покудая найду время его принять! — и, обращаясь къ моему сыну, продолжалъ:- И такъ, сэръ, оказывается, что вы во второй разъ провинились въ томъ самомъ преступленіи, за которое я уже разъ объявлялъ вамъ строгій выговоръ, а теперь законъ готовитъ вамъ справедливое наказаніе. Вы, можетъ быть, воображаете, что, рискуя собственною жизнію, имете право располагать жизнію ближняго? Но какая же разница между дуэлистомъ, ставящимъ на карту свое пустое существованіе, и обыкновеннымъ убійцей, который убиваетъ наврняка? Разв шуллеръ, который плутуетъ, можетъ оправдаться тмъ, что сперва выложилъ и свои деньги на столъ?

— О, сэръ! воскликнулъ я, — кто бы вы ни были, сжальтесь надъ бднымъ, сбитымъ съ толку созданіемъ! То, что онъ сдлалъ, предпринято имъ не по собственному почину, а по настояніямъ несчастной матери, которая заклинала его своимъ благословеніемъ отомстить за семейную честь. Вотъ, сэръ, и то письмо, которое она писала ему по этому поводу: оно докажетъ вамъ ея безразсудство и, быть можетъ, уменьшитъ его вину.

Онъ взялъ письмо, прочелъ его и сказалъ:

— Ну, это хоть и не можетъ вполн оправдать его, однакожъ, дйствительно уменьшаетъ виновность его и дозволяетъ мн простить его. Ну, сэръ, продолжалъ онъ, добродушно взявъ моего сына за руку, — я вижу, что вы очень удивились, заставъ меня тутъ; однако, я и прежде нердко заглядывалъ въ тюрьмы, да еще по мене интереснымъ поводамъ. Сегодня я явился сюда затмъ, чтобы оказать правосудіе человку, возбуждающему глубочайшее мое уваженіе. Я въ теченіе долгаго времени былъ непризнаннымъ свидтелемъ добрыхъ длъ твоего отца: подъ его скромною кровлей пользовался уваженіемъ, безъ примси лести, и у его веселаго семейнаго очага испыталъ такое счастіе, какого не отыщешь ни въ какихъ дворцахъ. Я далъ знать моему племяннику, что отправляюсь сюда и буду его ждать здсь; какъ видно, онъ уже и пріхалъ. Будетъ лучше для васъ — и для него не такъ обидно, — если мы не осудимъ его безо всякаго суда. Коли онъ виноватъ, то долженъ исправить свою вину; кажется, я безъ хвастовства могу сказать, что никто еще не обвинялъ въ несправедливости сэра Уильяма Торнчиля.