Век Филарета

       Священник Иоаким Кочетов, обиженный на Дроздова в быт­ность того петербургским викарием, без долгих размышлений и не утруждая себя доказательствами, написал критику, закончив так «нельзя не пожалеть, что книга, предназначенная для всеобщего изучения правил веры, немалою частию исполнена не­определенных выражений, не досточествует в точности предлагаемых сю понятий и даже в некоторых местах отступает от учения нашей Церкви, как и из сего краткого обозрения удостовериться можно».

       21 ноября Шишков, ссылаясь на слова царя, прямо потребовал от митрополита Серафима запретить печатать катехизис Филарета и приостановить рассылку напечатанного. И митрополит уступил.

Глава 2

 РАЗГОВОРЫ, СПОРЫ, МНЕНИЯ

       В то время вопросы веры еще занимали, умы просвещенного российского дворянства, но их сильно потеснили вопросы по­литические. В масонских ложах велись разговоры на абстрактные темы справедливости, равенства, блага народного и свободы. Со временем разговоры конкретизировались. Поскольку обсуждение равенства и свободы в России несколько выходило за рамки ма­сонской деятельности, на основе тех же лож стали возникать общества.

       Первые тайные кружки среди русского офицерства возникли и Париже в 1814 году, когда многие из победителей были приняты в масонские ложи. Спустя четыре года было положено начало Союзу благоденствия, в который вошли более двухсот офицеров гвардии, Главного штаба и армии. Вождями стали братья Александр, Никита, Ипполит

Муравьевы, Павел Пестель и князь Сер­гей Трубецкой. Генерал Михаил Орлов попытался создать тогда же тайное Общество русских рыцарей. Артиллерийские офицеры братья Борисовы на юге начали создавать Общество соединенных славян. В польских землях на основе масонских лож и ордена тамплиеров также действовало тайное общество. Переведенный в Москву надворный советник Иван Пущин активно начал со­бирать сторонников в некий Союз практический. К тому времени Союз благоденствия разделился на Северное и Южное общества, тесно координирующие свои планы и деятельность. Во все эти организации входили как люди практические, так и прекрасно­душные мечтатели.

       Уже в 1818 году на совещании в Москве разрабатывались планы цареубийства и государственного переворота, отложенные по зрелом размышлении — сил было маловато. В 1823 году на­мечалось захватить царя в Бобруйске во время смотра войск и потребовать коренных преобразований, но Пестель счел это преж­девременным. В 1824 году был согласован план вооруженного восстания, намеченного на лето 1826 года.

       Планы сии оставались известными лишь верхушке заговор­щиков, основную же массу офицерства постоянно подогревали .смелыми разговорами, тем более что видимая леность императора, оторванность от России великого князя Константина, наместника в польских землях, и грубость великого князя Николая давали немало поводов для осуждения. Бедственное положение крестьян, воровство и взяточничество чиновников, бесправие в судах... В собраниях у Рылеева, проходивших в доме Российско-Американ­ской компании, в которой он служил, гвардейская молодежь с жадностью и доверием внимала зажигательным речам хозяина, нередко пьянея без вина. Разговоры велись на одни и те же темы, но темы были столь смелы, что не надоедали.

       — Душно мне в нашем обществе! — говорил Кондратий Фе­дорович в компании своих старых сослуживцев по полку. — Нет, надо ехать туда, где люди живут и дышат свободно!

       — Куда же?

       — В Америку, непременно в Америку! Куплю там земли и положу основание Колонии Независимости. Кто из вас не захочет жить по произволу, слышать о лихоимстве и беззакониях — приму с распростертыми объятиями. Заживем как...

       — Рылеев, где же средства возьмете?

       — Да ведь я служу в Американской компании секретарем. Жалованье двенадцать тысяч и готовая квартира... Вот и накоплю.

       Собравшиеся расхохотались. Одно слово — п о э т... По мере того как роль Рылеева в Северном обществе возрастала, темы его речей сменились, став прямо революционными.

       — Да и Пугачев затевал много! — возражали ему.— А чем все кончилось?

       — Вы не знаете моих мыслей,— отвечал борец за счастье на­рода, свободу и равенство.— Вы не поймете всего того, ежели бы я и объяснил!.. По моему мнению, вы жалкие и умрете в неизвестности. А мое имя займет в истории несколько страниц!

       В воцарившемся молчании заговорщик понял, что несколько перебрал в откровенности. Не отталкивать нынче следовало, а притягивать простосердечные молодые души. Рылеев при невид­ной внешности, среднем росте и обыкновеннейшей физиономии обладал немалым обаянием. Большие серые глаза могли излучать добро, милейшая улыбка мгновенно порождала симпатию. Он улыбнулся и приказал слуге подать вина.

       — Господа, умоляю нас, поймите Рылеева! Отечество ожидает от нас общих усилий для блага страны! Души с благороднейшими чувствами постоянно должны стремиться ко всему новому, а не пресмыкаться во тьме перед старым! Сколько зла у нас на каждом шагу — так будем же переменять его на лучшее!