Ведьмин круг

И сон ему привиделся смурной, бередящий. Сперва, как это приключалось лет с четырнадцати, возникли картины не принадлежащей ему жизни – той, насколько он мог логически предположить, которая была до детского дома и, не сохраненная сознательно, вылезала порой через сумасшедшие сновидения. В этих снах был свет от лампы с зеленым абажуром, и все предметы преувеличены, и, главное, мир этих снов был полон любви к нему… Сны, от которых возникала горькая ностальгия по тому, чего не помнишь.

И какие-то проулочки и закоулочки сонного тихого города, живущего достаточно сытой и размеренной жизнью. На сером фоне – чарующая витрина чайного магазина, разноцветные жестяные коробки. «Чай Высоцкого, сахар Бродского» – непонятно откуда приплывшая присказка несуществующих лет.

Потом он шел по солнечной дороге, пролегавшей между зеленых полей. Позади, в отдалении, оставалась деревушка. Сейчас, оглянувшись, можно было увидеть только скромненький силуэт церкви, возвышавшейся над прочими строениями, бабочки порхали, васильки цвели. А был он совсем маленьким, и кто-то держал его за руку – он побаивался этой огромной, грубой и жесткой руки, но при этом доверял ей, как привык доверять всему окружающему. Со стороны деревни донеслись глухие хлопки – теперь, взрослым умом, Высик понимал, что это были выстрелы, – и грубая рука крепче стиснула его детскую ручонку и быстрее повлекла по дороге. «Не бойся, заморыш, выберемся,» – услышал он голос и поднял взгляд… Облик того человека полностью стерся из его памяти – если, конечно, сон сколько-то отражал реальные события, – и всякий раз он видел совсем других и самых разных людей: происходило причудливое замещение. Сейчас Высик увидел рябое лицо и бельмо на правом глазу. И почему-то страх уменьшился, а доверие окрепло. Вот это чувство теплого доверия и обескуражило Высика больше всего по пробуждении. Что за нелепый поворот? Почему сны навевают ему ощущение внутреннего родства с кошмарным призраком? И более того, определяют его чуть ли не в союзники? Неужели они отображают некую догадку, которая у Высика еще не оформилась в ясное понимание и скребется в запертом чуланчике одной из подсобок его мозга, пытаясь выбраться наружу?

Глава 5

– Товарищ начальник! – Милиционер взял паузу, чтобы перевести дух. Высик направил этого милиционера к Деревянкину, когда уже час прошел после девяти утра – времени, когда Деревянкин должен был отметиться в милиции, а он все не появлялся.

– Ну, что? – спросил Высик, заранее чувствуя неладное.

– Мертв Деревянкин. Удавили.

«Так… – подумал Высик. – Вот и оправдалось беспокойство. Сам я сделал ложный шаг? Или я тут ни при чем – Деревянкин по своей воле допрыгался?» Вслух он спросил:

– Как и где удавили?

– В доме, в комнате его. Прямо на кровати. Видно, во сне.

– Ты охрану оставил?

– Да. Напарник дом сторожит.

– Хорошо. Пошли. Позаботься о враче и понятых.

Врач снял подушку с головы Деревянкина.

– Можно определить, когда его убили? – спросил Высик.

– По состоянию окоченения, по другим признакам – часов восемь назад.

– То есть, посреди ночи?

– Да.

Высик подошел к убитому, внимательно осмотрел, откинул одеяло.

– Обмочился… – заметил он. – Когда душат, мочевой пузырь автоматически срабатывает. Верно?

– В общем, верно, – согласился врач.

– А это что за пятно?

Врач посмотрел.

– Похоже на пятна, которые остаются от лежачего больного. Перебинтовки, внутривенные вливания, пища… Да, так оно и есть! Видите штамп? «Министерство здравоохранения». Простыня из нашей больницы. Интересно, откуда она тут взялась?

– Как же это я штампа не заметил? – укорил себя Высик и повернулся к милиционеру. – Давай сюда бабку – хозяйку!

Глухая старуха, втолкнутая в комнату, пугливо озиралась вокруг.

– Бабушка! – проорал ей в ухо Высик. – Где ты белье для постояльца брала?

– Ась?.. А, милый, у соседки одолжила. У меня чистого не было, а она на организации стирает, у нее всегда что-нибудь найдется.

– Где она сейчас?

– Прасковья-то? Наверное, дома, белье кипятит.

– Где ее дом?

– Да вон он, милый, соседний. Даже забора между участками нету.

– Приведи ее! – отдал Высик распоряжение ближайшему милиционеру.

– Прасковья Ивановна? – переспросил врач. – Так это же прачка наша! Тогда все понятно…

– Наоборот, многое непонятно, – возразил Высик.

– Ну, одолжила у нее соседка постельное белье…

– Именно!.. Кстати, не знаете, где она еще подрабатывает?

– Да она обслуживает практически все организации, где есть казенное белье. По-моему, и милицию тоже. Как же вы ее не знаете?

– Ну, я же подобными мелочами не занимаюсь, – пробурчал Высик, – Не ведаешь, случаем, она стирает на нас? – обратился он к оставшемуся милиционеру.

– Так точно, – доложил милиционер.

– Хорошо. Тогда давай составлять протокол. Значит, труп, в лежачем положении, удушен второй подушкой. Признаков борьбы не имеется, по всей видимости, удушен во сне. Белье, на котором спал, несвежее, сданное в стирку из местной больницы…

– Разве это важно? – спросил милиционер.