Ведьмин круг

– Я бы? На Верку Акулову. Лихая баба, спуску не даст, если что. Вредная, как все барыги. Акула, одно слово.

– И чем же она барыжничает?

– А чем хошь. Она говно перепродаст и деньги сделает.

– Угу. Как по-твоему, могла эта Верка Акулова водиться с дурными людьми? Скупщица награбленного, например? Укрывательница кого-нибудь из банды Сеньки Кривого?

– Что с дурными людьми она путалась, это да, – ответил Валентин Егоров после паузы. – И постояльцы случались у нее непонятные. Но вот насчет Сеньки Кривого… С ним она никак не была повязана. И хитра очень – понимала, что от таких бешеных, как Сенька, лучше держаться подальше, а то погоришь вместе с ним. И, кажись, черная кошка между ними пробежала. То ли он ей где-то подгадил, то ли она ему…

Высик насторожился. Любое упоминание о противостоянии с Кривым представляло для него интерес.

– Но, выходит, за ней сила была, раз она не боялась цапаться с Сенькой? – спросил он. – Ведь попри против Сеньки кто, защиты не имеющий, Сенька бы горло перерезал, и дело с концом. Так?

– Так, – согласился Егоров.

– Была одна давняя история, когда Сенька о Свиридова зубы пообломал…

– Действительно, давняя, – усмехнулся собеседник Высика.

– Было и быльем поросло. Но, похоже, какие-то концы истории до сих пор тянутся. Верка Свиридову двоюродной теткой приходилась. Точней, замужем за двоюродным братом его матери она была.

– Бездетная?

– Да. Иначе бы братан не стал под нее копать.

– Что с ее мужем случилось?

– Помер, что же еще.

– Как? Где?

– В одночасье, перед самой войной. В баньке парился, под водочку с пивком, сердце не выдержало.

– И, конечно, нашлись такие, которые Верку стали в его смерти огульно винить, – задумчиво проговорил Высик. – Известно, как обзаведешься дурной славой, тебе всяко лыко в строку поставят.

– Точно, нашлись. Кто говорил, она мужа в этой бане с девкой застукала и исхитрилась, значит, прибрать его втихую, а кто, наоборот, утверждал, будто это он о ее темных делишках пронюхал и мириться с ними не пожелал, вот она и поспешила ему рот заткнуть. Я так понимаю, что брехня все это. Будь Верка другим человеком, никому бы и в голову ничего не взбрело. Натуральная была смерть, по всем статьям.

– Кто ее муж был, по профессии?

– Так же, как она, счетовод колхозный. Они на пару дела вели.

– Ясно. – Высик кивнул. Егоров рассказал ему намного больше, чем он полагал. – Что ж, может, и пригодится.

– Думаете, моего брата удастся вытащить?

– Хрен его знает. Тут так: кто однажды попал, тот пропал. Но попробуем. В Глебове, говоришь, Акулова живет?

– Да. У нее дом ближе к оврагу, где деревня наискось загибается. Аккуратненький такой домик, синей краской крашен, а резные наличники – охрой.

– И банька при доме?

– Справная банька. На задах, прямо над оврагом торчит.

– Понял. Найду, если потребуется… Ба, да мы уже почти дошли! Я тебя не слишком далеко от дома увел?

– Да нет. Я за Угольной Линией живу, вон там. Прямо с этой развилки и добегу.

– Ну, бывай, Валентин. Спасибо за доверие.

– Э, что там… Это вам спасибо.

Валентин Егоров исчез во тьме. Высик медленно побрел дальше, обдумывая услышанное.

– Надо же… – Он с улыбкой покачал головой, почти повторяя жест Берестова. – Вот уж воистину не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

– Берестов еще не вернулся? – с порога спросил Высика у дежурного.

– Никак нет. Звонил из Москвы, что утром приедет. Заработался.

– А Илья на месте?

– Как же иначе, товарищ начальник! В вашем кабинете, бдит, вахту несет.

Высик проследовал в помещение, которое дежурный гордо назвал кабинетом.

– Есть что-нибудь? – осведомился он у сержанта.

– По мелочам, товарищ начальник, – доложил Илья. – Я все в книгу учета вносил, как положено. Вот, один сосед за другим с утюгом гонялся. Укус собаки. Двое пьяных со станции…

– Хорошо. Иди спать.

– А как же вы, товарищ начальник?

– За меня не беспокойтесь. Диванчик есть, я прикорну. Все лучше, чем в моем закутке… – Официально Высику принадлежала комнатушка в одном из длинных одноэтажных барачных строений на окраине рабочего поселка, по другую сторону железнодорожного полотна, но он практически переселился в отделение милиции, чтобы прибой местной жизни не ударял в него из-за трех фанерных перегородок. – А ты ступай спать. Завтра день тяжелый.

Когда сержант был уже в дверях, Высик его остановил.

– И пусть дежурный запишет, чтобы не забыть: Матвеева участкового по Глебову, утром сразу ко мне.

– Слушаюсь, товарищ начальник!

Илья удалился, а Высик устроился на диванчике, настраиваясь на глубокий сон, который приводит в полный порядок даже если проспишь всего пятнадцать минут. А если удастся урвать несколько часов сна – тем лучше.