Вечная любовь

Монотонный путь не отвлекал от сомнений. Синее небо, серебристые реки, леса, зеленые поля по обе стороны дороги, иногда прерываемые небольшими деревеньками, где можно было продать корзинку-другую. Менялся только цвет дороги. Серая, красноватая, пепельная земля. Основа Благоуханного края. Да еще горы вдалеке. Иногда их закрывал туман, но чаще снежные пики пронзали бездонную синеву и казались застывшими исполинами.

- Нам никогда до них не дойти! - пожаловалась Улья как-то в середине дня, когда они остановились на привал в тени одинокой сосны у самого края дороги.

Ноги гудели, спину ломило, глаза слезились от пыли и яркого света. А полноценного отдыха не предвиделось. Только краткий сон в заброшенном сарае или наскоро сооруженном шалаше. В этом путешествии был только один плюс: Ланни перестал задирать нос и подчеркивать свое божественное положение. Он полностью взял на себя заботу о спутнице. За что Ульяна была бесконечно благодарна. Даже перестала искать в его действиях подвох! Стал почти другом. И, кажется, Цилиню это нравилось не меньше, чем самой Ульяне.

Вот и теперь Ланни прежде чем напиться, протянул бамбуковое колено с водой Ульяне:

- Освежись. А с чего ты взяла, что нам нужно в эти горы?

- Разве Гробница не там?

Ланни рассмеялся:

- Конечно, нет! Мы будем там гораздо раньше, чем ты думаешь! - улыбка сползала с его лица, как акварель под дождем. - Если, конечно, нам не помешают!

Уля проследила за его взглядом.

По дороге приближались всадники в форме. Ошибки быть не могло: они принадлежали клану Хранителей Гробницы.

- Постарайся ничем себя не выдать! - шепнул прежде, чем их окружили.

Уля опустила плечи и уставилась в землю, как и подобает простолюдинке при встрече с облеченными властью.

- Кто такие? Куда идете?

Один из всадников спешился и бесцеремонно залез в оба короба.

- Тут только «вазы невесты» - доложил командиру.

Тот не ответил, пристально вглядываясь в Ланни.

Цилинь стоял, сложив руки на животе, всей своей позой выказывая покорность. Ему это нелегко давалось, но ради завещания Небесного Владыки он был готов на все.

- Я спросил, кто такие?

- Торговцы, господин! - спина Ланни согнулась колесом. - Еще в прошлом году мы были крестьянами в местечке Улиу, но солнце сожгло урожай, а потом и всю деревню. С тех пор мы с женой бродим туда и сюда, останавливаемся, где придется, и продаем плоды своего нехитрого труда. Вот, взгляните! Эта «ваза невесты» легка и прочна! А если...

- Улиу, говоришь, - прервал его командир. - Сокто, поди-ка сюда. Это же твоя деревня в прошлом году стала жертвой духу огня? Думаю, ты будешь рад встретить односельчан.

Из хвоста колонны выехал всадник. Он долго всматривался в лицо сначала Ланни, который старался как можно ниже согнуться, потом Ульяны. Под его взглядом у неё закружилась голова, и захотелось оказаться как можно дальше отсюда. А стражник повернулся к командиру:

- Они не из моей деревни! И не из соседних точно!

Отряд тут же ощетинился короткими копьями.

- Кто вы такие?

- Господин, я же уже сказал: я бывший крестьянин, а это моя... - Ланни сделал шаг вперед, намечая пути отступления, но тут пика командира уперлась ему в грудь:

- У тебя слишком короткая память для божественного создания. Иначе бы ты помнил нашу прошлую встречу, Цилинь!

Быстрое движение, и наконечник окрашивается кровью. По царапине пробегает желтое пламя, и дикая боль заставляет Ланни выгнуться, кидает на землю. Ульяна вскакивает, бросается на помощь... и падает. Затылок пронзает резкая боль. Кто-то из стражников оказался сзади и не стал церемониться. Последнее, что она видит - искаженное мукой лицо Цилиня. И серая пыль дороги.

А потом было море. Оно тихо качало лодку, иногда подкидывая её на особо жесткой волне. Мерно скрипели уключины, и этот звук штопором ввинчивался в ноющий затылок.

Ульяна открыла глаза.

Она лежала на жестком полу. Сквозь опущенные занавески с трудом пробивался свет. Осмотреться не получалось - малейшее движение отдавалось болью в голове и жестко туго связанных руках и ногах. Судя по тому, что Ульяна их почти не чувствовала, прошло немало времени.

И все-таки она рассмеялась: история повторялась. Но вот куда заведет её судьба в этот раз? Цилинь ранен, а Шон...

Смех оборвался. Это воспоминание оказалось слишком болезненным. Она так и не смогла выдрать его из сердца и продолжала любить. Непонятно, иррационально... Неистово.

Слезы катились по щекам, но в темноте этого никто не видел. Боль не проходила, скрип и тряска лишенной рессор повозки сводили с ума. Но Ульяна предпочла бы умереть, чем позвать на помощь. Хватит! Она столько раз доверялась то одному, то другому... И чем все это закончилось?

У неё тоже есть гордость! В этот раз Ульяна готовилась без страха взглянуть в глаза своей судьбе. Она знала, что увидит в них только равнодушие, холод и смерть.