Читаем Варламов полностью

И зрителями, и критиками. Со множеством ехидных замечаний.

Статью об этом спектакле А. Н. Бенуа красноречиво озаглавил —

«Балет в Александринке». Другой критик, С. М. Волконский,

спрашивал: куда девались герои Мольера, люди? И А. Р. Кугель

писал, что это «не спектакль, а нечто», «ржа, которая ест театр».

Но все, решительно все, — и единодушно! — приняли Варла¬

мова в роли Сгаиареля. Даже те, кому спектакль не пришелся по

душе.

«Милый, потешный... в силу особой прелести своего таланта,

всегда одной ногой вне рампы, а здесь, где сама сцена вылезала

в залу, был желанный друг и спутник каждого зрителя»

(С. М. Волконский).

«Варламов — исключение... Впрочем, он и у другого режис¬

сера сыграл бы так же хорошо» (А. Р. Кугель).

«Варламов играл Сганареля со всей мощью присущего ему

комизма, который тут развертывается, чувствуя под собой особо

благодарную почву, с беспредельной широтой и сочностью»

(Э. Старк).

И участники спектакля, — художник А. Я. Головин и испол¬

нитель заглавной роли Ю. М. Юрьев, — в одно слово: «Варламов

был прирожденным Сганарелем».

Остался в истории русского театрального искусства единствен¬

ным и непревзойденным Сганарелем.

Большой знаток театра Мольера, советский ученый С. С. Мо-

кульский, резко критикуя предреволюционные мольеровские спек¬

такли на русской сцене за художественно неплодотворные «эсте¬

тические эксперименты» («Дон Жуан» в Александрийском и

«Лекарь поневоле» в Малом), говорит об «актерах-реалистах рус¬

ской школы, органически чуждых всякого рода театральному сти¬

лизаторству». И в подтверждение своей мысли приводит один-

единственный, но, по его мнению, убедительный пример: «Чего

стоит хотя бы один К. А. Варламов, великолепно исполнивший

роль Сганареля в «Дон Жуане».

И совсем недавно, разбирая постановку «Дон Жуана» во фран¬

цузском Народном театре, Б. Зингерман вдруг восклицает, говоря

об исполнителе роли Сганареля:

«Луи Сенье — этот актер-простак, актер гомерического добро¬

душия и наивности, этот французский Варламов»,... И поясняет

в скобках: «Ведь и Варламов, играя Сганареля, занял важное ме¬

сто в мейерхольдовском «Дон Жуане» — спектакле в общем хо¬

лодном и недобром».

Сганарель — последняя новая роль в обширном репертуаре

Варламова. К тому времени (первое представление «Дон Жуана»

состоялось 9 ноября 1910 г.) он еще больше отучнел, стал пере¬

двигаться с трудом и неохотно. И сильно туговат стал на ухо. На

повторных спектаклях часто усаживался на сцене поудобней,

стоял подолгу, прижимаясь к суфлерской ширме. Но — странное

дело! — и такой малоподвижный Сганарель казался бурным, озор¬

ным, заразительно веселым.

Выручала богатая и выразительная мимика? Летучая легкость

жеста, «говорящие» руки? Или за спиной Сганареля стояла не¬

призрачная, живая тень славы великого комического артиста?

С нею выходил на сцену? Должно быть...

Об иных ролях, сыгранных им, — ничего и нельзя толком рас¬

сказать.

Отзывы в периодической печати, воспоминания современников

полны восторженных слов и восклицательных знаков. Беда с этим

Варламовым: все хвалят, всё хвалят!

Задолго до мольеровской роли прикоснулся к драматургии

Шекспира. Только прикоснулся...

В комедии «Много шума из ничего» играл полицейского при¬

става Клюкву. Как играл? «Возбудив всеобщий восторг», — пишет

Старк. И вторят ему другие: «Неподражаемо!», «Великолепно!»

А как призывал ночных стражей к неусыпной бдительности,

а сам при этом подремывал, сквозь сон путая порядок слов?..

И как, безудержно многоречиво, требовал от всех краткости?.. Как

глупо и чванливо настаивал на том, чтобы протокольно было за¬

писано: его обозвали ослом, пусть все знают!

Невелика роль Клюквы (в новых переводах Кизила) в коме¬

дии, но весьма значительна. Именно он, смешной увалень, делает

то, что оказывается не под силу благородным флорентийским

господам: находит клеветников, источник шума из ничего. Для

комического исхода событий пьесы это очень важно.

Еще меньше (всего одно появление на сцене) роль старого

Гоббо в «Венецианском купце». Но опять же: «Отличносыграно!»,

Варламов «запомнился навсегда», «нельзя представить себе луч¬

шего старика Гоббо!»

И вообще шекспировские комедии — «прямое дело для Варла¬

мова, — пишет Э. Старк, — по той способности к откровенно весе¬

лой буффонаде, какая в высшей степени свойственна Варламову.

Но ни Мольер, ни Шекспир не пользуются фавором у театральной

администрации, и таким образом актер, замечательный, редкий

актер, лишен для своего творчества живой воды, коей у Шекспира

и Мольера — неиссякаемый родник, а мы, публика, — многих ча¬

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь в искусстве

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии