В шаге от пропасти

Громову совсем не хотелось в очередной раз затевать бесполезный разговор и объяснять Карине прописные истины. Память об Ирине была неприкосновенна, он и мысли не допускал о том, чтобы сравнивать ее с кем-то, ведь для него она была единственной и неповторимой.

— Но она тебя не любила! Неужели ты не понимаешь, что она использовала тебя? Она заслужила такой конец!

— Замолчи! — Тимур неосознанно сделал шаг навстречу.

Карина знала, что перегибает палку, но уже не могла остановиться, вся эта ситуация ей порядком надоела, и просто необходимо было высказать все, что накопилось.

— Она сама говорила мне, что ты не нужен ей, что она готова лечь под кого угодно, лишь бы выбраться отсюда.

Базанова исказила разговор с Ириной, интерпретировала ее слова по-своему и приукрасила для пущего эффекта.

Воспоминания, неожиданно яркие, заполнили сознание. Ира ослушалась его, пошла с Шевцовым только потому, что тот поманил ее свободой. Громов горько усмехнулся, но не поверил ни единому слову Карины. Он знал Иру другой, чувствовал на расстоянии. Их эмоции были искренними, ощущения настоящими, а любовь взаимной. Но сейчас все это не имело значения, ничего нельзя было вернуть…

— Прикинулась бедной овцой, соблазнила тебя, а ты такой благородный повелся на всю эту показуху, — пламенная речь Базановой вновь беспардонно вторглась в его мысли и подлила масла в огонь негодования.

— Еще одно слово… — Тим навис над ней, как скала. Лимит внутренних возможностей исчерпался, он понимал, что может сорваться в любую секунду.

Карина ощущала угрозу, исходившую от него, но промолчать уже не сумела.

— Нахер ты ей не был нужен! Шалавой жила, шалавой и сдохла!

Звонкая пощечина обожгла щеку. Карина вздрогнула от неожиданности и подняла на Громова полные недоумения глаза.

— Я тебе сказал, заткнись! — прохрипел он, сжимая кулаки в бессильной злобе. Не сдержался, потерял контроль над собой всего лишь на миг, но этого было достаточно, чтобы зверь, ждавший своего часа, вырвался наружу.

— Меня из-за нее? — Базанова просто отказывалась верить в происходящее. Глаза наполнились слезами от боли и обиды, но она не собиралась плакать.

— Ты и мизинца ее не стоишь, дрянь! Убирайся отсюда и не приходи больше!

— Этого я тебе никогда не прощу!

Карина быстро схватила свои вещи и вышла в коридор, громко хлопнув дверью.

Тим устало опустился на постель и посмотрел на свои дрожащие руки. Он прошел точку возврата, опустился на самое дно и утонул в этой грязи. «Золотая рыбка» все-таки поглотила его, превратила в животное. Тьма проникла в душу, вытеснив все человеческие чувства. Никогда в жизни не бил женщин, но сейчас не смог остановить свой порыв. И самое страшное, что он не испытывал ни жалости, ни раскаяния, лишь едва заметный осадок добавился на гору пепла из его грехов.

Москва. Главное следственное управление

Уже в конце рабочего дня, когда Зимина начала собираться домой, помощница оповестила по селектору о том, что вызывает начальник Управления.

— Этого еще не хватало… — шумно выдохнула Елена и закатила глаза. Ничего хорошего от встречи с руководством ждать не приходилось, но выбора, к сожалению, не было.

Закрыв сейф на ключ, она вышла из кабинета и, пройдя несколько метров по коридору, остановилась у таблички «Волкова Л. И.»

— Разрешите, товарищ генерал?

— Зимина? — Лариса Ивановна окинула ее пренебрежительным взглядом. — Ну проходите.

— Вы меня вызывали…

— Вообще я думала, вы сами ко мне зайдете. Но раз так… — она сделала театральную паузу и продолжила: — Я вас слушаю.

— Не поняла, — Лена нахмурилась и вопросительно посмотрела на нее.

— Что непонятного? Рассказывайте, почему не следите за своими подчиненными, не проверяете дела, которые они направляют в суд, почему не закрываете сейф и так халатно относитесь к вещдокам по важным делам…

Волкова никогда не упускала возможность указать Лене на ее недочеты, при этом редко выбирала выражения.

«Да что ж ты пристала ко мне вместе со своим Глебом!» — мысленно сокрушалась Зимина, уставшая от этого несправедливого отношения. Сначала она пыталась как-то изменить ситуацию, разобраться в причинах, а потом поняла, что все бесполезно — нужно просто принять и смириться.

— Лариса Ивановна, я просто физически не успеваю проверять каждое дело.

— Что значит «не успеваю»? — возмутилась Волкова. — Это ваши прямые обязанности. Если не справляетесь, пишите рапорт.

— Я все поняла. Исправлюсь.

Елена не хотела спорить и оправдываться, потому что не видела в этом смысла — проще было согласиться и поскорее покинуть ненавистный кабинет.

— Я надеюсь. Потому что это мое первое и последнее предупреждение вам.

— Разрешите идти?

— Нет. Как продвигается дело о «Рыбке»?

Стандартный, казалось бы, вопрос застал ее врасплох. Без одобрения Дымова она не решалась подшивать к делу последние полученные материалы, не знала, что с ними делать, поэтому со стороны все выглядело так, будто следствие топчется на одном месте: никаких новых данных, никакого прогресса.

— Пока порадовать особо нечем, но…