В шаге от пропасти

Москва. Управление уголовного розыска

Дымов закрыл крышку ноутбука и устало откинулся на спинку кресла. Последние десять дней выдались очень тяжелыми. В первую, очередь морально. Он всегда был готов к трудностям, но в этот раз черная полоса как-то затянулась.

Расставание с Таней слегка подкосило его, но работа полностью заполняла голову, не оставляя места посторонним мыслям. Чувства заглушались злостью и обидой, но иногда, буквально на несколько секунд, он остро ощущал, что соскучился. Естественно, не признавался себе в этом, но обмануть сердце все же не мог.

Сюрприз, который приготовила Зимина, сильно пошатнул его равновесие и поставил перед нелегким выбором. С одной стороны, многомесячная операция, с другой, просьба коллеги — достаточно близкого ему человека. То, что все усилия, брошенные на поиски Хана, можно было стереть в порошок, Стаса не особо волновало. Гораздо больше он переживал за Елену, боялся, что любовь, вскружившая ей голову, подтолкнет на совершение глупых, необдуманных поступков. Допустить это он не мог, поэтому начал тщательную проверку, а затем разработку нового плана.

Известие о смерти лучшего друга окончательно выбило из колеи. В это невозможно было поверить, но, скорее всего, просто не хотелось. Дымов подсознательно поставил блок на эту информацию и отказывался ее принимать. На несколько дней он выпал из реальности, жил в своем мире, замкнулся в себе. Работу выполнял чисто механически, на автомате подписывал документы, практически не глядя, листал дела, печатал отчеты. Ночью становилось гораздо хуже, даже алкоголь не помогал забыться, но, когда все же удавалось заснуть, кошмары заполняли собой все свободное пространство, и он просыпался в холодном поту. Весь ужас продолжался на протяжении недели. Опознание, похороны, заплаканные лица родственников, истошные крики матери у могилы… Даже железный подполковник не сумел сдержать слез. Он привык к смерти, не раз видел ее на расстоянии вытянутой руки, но, тем не менее, пережить все это было крайне непросто.

Раздался стук в дверь, и в следующую секунду в кабинет вошла Таня.

— Станислав Михайлович, можно?

Слегка взлохмаченные карамельные локоны, платье чуть выше колен, то самое, которое яростно стягивал с нее в этом же кабинете, томно вздымающаяся грудь, — почему-то именно этот образ отложился у него в голове.

— Зачем ты здесь? — никакого удивления, стандартный бесстрастный вопрос. Дымов не был рад ее видеть, скорее, наоборот. В связи с последними событиями их ссора показалась чем-то мелким и незначительным и очень быстро забылась. В какие-то моменты, когда становилось совсем тяжело, он вспоминал Таню, хотел ощутить ее тепло и поддержу, но мгновенно отгонял подобные мысли и желания — всегда справлялся сам и не мог позволить себе проявить слабость. А сейчас она снова возникла в его жизни, без спроса вторглась в личное пространство, а это не сулило ничего хорошего.

— Я хотела поговорить.

Куликова специально искала повод, чтобы приехать сюда, увидеть его, услышать голос. Она безумно соскучилась, давно уже простила все грубые слова, брошенные в порыве эмоций, и поняла, что ей дико не хватает его присутствия.

— Не о чем, — отрезал Стас и взял первую попавшуюся бумажку со стола, всем своим видом демонстрируя, что не намерен продолжать разговор.

— Я так не считаю, — Таня была настроена серьезно и не собиралась отступать от намеченной цели — с ним просто нельзя было по-другому.

— Мне все равно. Я работаю.

— Я узнала, у тебя приемные часы.

— Ладно, пойдем, — Дымов тяжело выдохнул и отложил документ в сторону. Спорить с этой женщиной не имело смысла.

— Куда?

— В кафе, — ответил он и, выйдя из-за стола, негромко добавил: — Опасно с тобой в кабинете оставаться.

— Что? — переспросила Куликова, не расслышав последнюю фразу.

— Пообедать, говорю, пора.

Стас понимал, что разговор неизбежен, что она так просто не уйдет, но оставаться в этом кабинете не собирался. Боялся не совладать с собой, со своими скрытыми желаниями, глубоко подавленными где-то внутри. Как бы ни убеждал себя в том, что Таня осталась в прошлом, обмануть свое тело не получалось. Оно по-прежнему отзывалось на каждое ее движение, запах и неповторимый тембр голоса: мышцы напрягались, сердце сжималось, а желваки помимо воли играли на лице. Внешне это не было заметно — Дымов прикладывал массу усилий, чтобы не выдать себя.

В маленьком уютном ресторанчике, неподалеку от Управления, играла легкая ненавязчивая музыка. Людей было немного, поэтому они могли выбрать практически любой столик. Через несколько секунд к ним подошел официант и, оставив меню, удалился.

— Что с рукой? — Таня только сейчас заметила небрежно забинтованную ладонь.

— Порезался, — отмахнулся Стас и, даже не подняв головы, продолжил изучать предлагаемые блюда.

— Дай посмотрю.

— Это лишнее.

Куликова заранее знала ответ, поэтому, пропустив его слова мимо ушей, молча встала и пересела к нему на диванчик. Взяла за руку и развернула ее к себе тыльной стороной ладони. Дымов хотел отстраниться, но она держала крепко.