В шаге от пропасти

— Интересно, почему я не удивлена? — саркастично произнесла Лариса Ивановна и насмешливо ухмыльнулась.

— Но есть кое-какие зацепки, мы прорабатываем версии, — Зимина пропустила ее упрек мимо ушей и спокойно закончила свою фразу.

— Вам напомнить, сколько времени уже ведется расследование?

— Нет.

— Неужели за два месяца нельзя было найти что-нибудь существенное?

С одной стороны, Волкову можно было понять — дело находилось на особом контроле, и с нее тоже требовали результат. Но с другой — она не разделяла понятия «личное» и «служебное», все ее симпатии и антипатии, так или иначе, отражались на работе.

— Мы делаем все, что в наших силах.

— Этого недостаточно.

— Ну вы же понимаете, что это не рядовое дело. Здесь нужно действовать максимально аккуратно, чтобы не спугнуть.

— Понимаю. А вы понимаете, что чем дольше будет тянуться следствие, тем больше людей погибнет?

— Да, но… — на этом аргументы закончились. Лена судорожно искала слова, и, как назло, ничего не приходило в голову.

— Елена Сергеевна, мне рекомендовали вас как хорошего следователя, ответственного сотрудника. Именно поэтому вы здесь. Но, честно говоря, я очень разочарована, — Лариса Ивановна развела руками и неодобрительно покачала головой.

— Я докажу, что не зря занимаю эту должность.

— В противном случае мне придется вас сместить, — предупредила она и, еще раз окинув Зимину коротким взглядом, добавила: — Можете быть свободны.

— Есть, — Лена еле заметно кивнула в ответ и поспешила выйти в коридор.

Московская область. БО «Васильки»

Карину лихорадило от переполнявших эмоций: злость и обида, кипевшие внутри, стремительно превращались в бешенство. Некогда любимый мужчина вмиг стал противен. Жажда мести, вспыхнувшая внутри, застилала глаза, путала сознание, требовала немедленной расправы над обидчиком.

— Что случилось? — обеспокоенно поинтересовался Бушин, когда она вошла в его кабинет и тут же разрыдалась.

Встал из-за стола и сделал шаг ей навстречу. Слезы градом текли по ее щекам, а на коже красовался ярко-красный след от удара. Адольф взял хрупкое лицо в ладони и повернул к свету, чтобы получше рассмотреть масштабы происшествия.

— Кто это сделал?

— Громов, — прерывисто всхлипнув, призналась Карина и попыталась изобразить вселенское горе.

— Громов?

В это верилось с трудом — Тимур никогда не проявлял агрессию к девушкам, как ни пытался Бушин вызвать в нем жестокость, ничего не получалось, он крайне редко прибегал к применению силы, предпочитал более мягкие методы воздействия.

Базанова охотно и часто закивала, подтверждая свои обвинения. Она затеяла очень опасную игру и собиралась приложить все усилия для того, чтобы Тим заплатил за свои действия по полной.

— За что?

— Не знаю, мы поругались… Он вообще в последнее время очень агрессивный…

Реакцию управляющего невозможно было прочитать ни по глазам, ни по жестам — он никак не выказывал своих эмоций, и Карина уже заволновалась, что ее театр недостаточно убедителен, поэтому решила все-таки уточнить:

— Ты же накажешь его?

Бушин удивленно посмотрел на нее.

— За что, по-твоему, я должен его наказать?

— Этого разве не достаточно? — она указала на красный след на своей щеке.

— Нет, — Адольф неопределенно пожал плечами.

Не хотел давать ей повод думать, что из него можно вить веревки. Он, конечно, не был доволен поведением Громова и намеревался сказать ему об этом, но не наказывать — не хватало еще, чтобы охранники допускали произвол проституток. Ведь на базе с самого ее основания существовали такие правила, что мужчина всегда прав, и, если Тимур ударил девушку, значит, на то имелась причина.

— А если я кое-что расскажу?

Базанова начала торговаться. Слезы уже высохли, боль давно исчезла, но желание утопить Тимура по-прежнему пылало в душе. Пришлось признать, что план ее с треском провалился, и пойти ва-банк. Последствия могли быть весьма плачевными, однако жажда крови полностью затмила разум и отключила инстинкт самосохранения.

— Ну попробуй, — Бушин заметно напрягся и тут же впился взглядом в ее растерянное лицо.

Карина поежилась, словно от мороза, леденящий страх сковал душу, но отступать было поздно. Собравшись с духом, она рассказала все, что знала про отношения Иры и Тимура, про побег и свое участие в нем, изложила все факты и предположения, не забыв при этом упомянуть ноутбук, который однажды успела заметить.

С каждым произнесенным словом лицо Бушина мрачнело все больше. Он слушал ее крайне внимательно, лишь изредка перебивал, чтобы уточнить детали. Пазл в его голове стремительно складывался в четкую картину, все то, о чем он догадывался на протяжении последнего месяца, теперь находило подтверждение. Но прежде чем вынести свой вердикт, Адольф задал один-единственный вопрос:

— Почему ты раньше молчала?

— Я боялась… Громов угрожал мне, говорил, если я расскажу, он найдет способ избавиться от меня, — не моргнув и глазом, соврала Базанова, выражая как можно больше раскаяния.

Гитлер утвердительно кивнул, взял со стола рацию и через несколько секунд скрылся в своей комнате.