В шаге от пропасти

Дымов, уже несколько минут стоявший у приоткрытой двери, наконец не выдержал и зашел в кабинет. Ревность, как спичка, вспыхнула мгновенно. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Никому и никогда он не позволил бы трогать свою женщину. А Таню, вопреки всему, по-прежнему считал своей.

— Ты че, баран? Отпусти ее, — предупредил сурово, но достаточно сдержанно.

— Тебе чего здесь надо? Дверь закрой с той стороны, — ответил Петя, удерживая Таню в стальных объятиях.

Дымов молча подошел, отстранил его за плечо и, не медля ни секунды, ударил по лицу.

— Стас! — на автомате крикнула Куликова, пытаясь его остановить. Как он здесь оказался, даже подумать не успела.

— Ты че, больной? Ты мне нос сломал! — возмутился Куликов, прижимая ладонь к месту удара. Разумеется, он преувеличил масштабы бедствия — ни крови, ни видимых повреждений не было.

— Если ты сейчас отсюда не свалишь, я тебе еще что-нибудь сломаю, — пообещал Стас и снова сжал руку в кулак.

Таня не вмешивалась в их разборки, но не могла спокойно наблюдать за происходящем. Знала, что Дымов намного сильнее, однако не бросилась защищать Петю. Не смогла переступить через себя.

— Да пошел ты!

Куликов злобно оскалился и замахнулся, чтобы ответить, но Стас ловко увернулся и нанес очередной удар. На этот раз — под дых.

— Дымов, прекрати! — Таня остановила его за плечо. Быть свидетельницей этой драки не было ни малейшего желания.

— Вон пошел, и чтоб я тебя рядом с ней больше не видел.

Петр проворчал что-то невнятное и, держась за живот, покинул кабинет.

— Ты что творишь? — возмутилась Куликова и грозно посмотрела на Стаса. — Тебя кто вообще просил лезть в мою семью?

Понимала, что не права, что не нужно все это говорить — поддалась эмоциональному порыву. Хотела уколоть, причинить ту же боль, что и он ей.

— А меня не надо просить. Я сделал то, что должен был, — спокойно отозвался Дымов, сделав вид, что его эта фраза никак не задела, и, привычно не дождавшись ответа, направился к выходу.

Москва. Квартира Зиминой

— Саш, я дома, — оповестила Елена и бросила связку ключей на комод.

— Привет, мам, — сын вышел из комнаты, забрал пакет с продуктами и поплелся на кухню.

Оказавшись в спальне, Зимина с пренебрежением сняла ненавистную форму, надела домашний костюм и грузно опустилась на кровать.

Она была полностью опустошена, не осталось сил даже на то, чтобы встать и приготовить ужин, да и есть, собственно, не хотелось. Разговор со Страховым высосал все эмоции. Лена не испытывала к нему никаких чувств, но он нагло возвращал ее в прошлое, заставлял снова и снова окунаться в ту атмосферу.

В то время она была по-своему счастлива, она была другая. С другими жизненными целями, приоритетами и желаниями. И казалось, так будет всегда: дом, любимая работа, любимый мужчина. Она не строила планы относительно Страхова, старалась не привыкать к тому, что он рядом. Но привыкла. Сомневалась, что сможет создать с ним семью — он не давал ей этой уверенности.

В какой-то момент их отношения перешли на новый уровень и в этот же самый момент перестали развиваться. С тех пор, как она впустила его во все сферы своей жизни, механизм дал сбой. Судейское кресло, такое желанное, оказалось совсем близко. Елена ожидала поддержки, но не получила ее. И это был очень значимый момент, тревожный звоночек. Вместо того, чтобы порадоваться за нее, Дима встал в позу. Испугался перемен, знал, что не станет начальником, и не хотел терять удобную подушку безопасности.

Тогда Зимина и поняла, что это не любовь, а самый настоящий эгоизм. После этого они ни разу не обсуждали совместное будущее, по инерции продолжали делать вид, что все хорошо, что так и надо. Общались, улыбались, занимались сексом. Все на автомате. Чувствовалось напряжение, и Лена ждала от него какого-то шага. Дождалась. Видеообращение по всем новостным каналам, заявление на стол, отъезд в Питер. Настоящий мужской поступок.

Он не выдержал, а она справилась. Приняла его решение и двинулась дальше. Но к чему в итоге пришла, уже сама не знала. Ей стало казаться, что жизнь превратилась в замкнутый круг: одни и те же ситуации, эмоции, только с разными людьми и в разных обстоятельствах. Хотела бы вернуться назад? Нет, какой смысл… Она уже ничего не хотела. Запуталась в себе, в своих чувствах. Не могла точно определить, что ей нужно. Точнее, могла, но понимала, что ее желания невоплотимы в этой суровой реальности.

Лена четко ощущала, что приближается к границе, за которой ее ждет новая жизнь, новый этап. Этот подходит к концу, наступает переломный момент, требующий кардинальных изменений.

Поддавшись мощному внутреннему порыву, она встала с кровати, взяла ручку и бумагу. Несколько секунд всматривалась в белый лист и наконец начала писать.

— Мам, ну ты скоро? Я есть хочу, — на пороге спальни появился сын.

— Иду, Саш.

Решив, что ребенок не виноват в ее проблемах, все же нашла в себе силы и, спрятав листок в тумбочку, отправилась на кухню.

Тула. Городская клиническая больница №7