В полночь упадет звезда

Но местный леший, видно, решил посмеяться над киевским князем – выкинул шутку, какой никто не ожидал. В зарослях вдруг мелькнуло движение, и на прогалину вылетело нечто бурое, но куда меньше лося. Из леска выскочил весьма внушительный кабан и помчался прямо на ловцов. Снег доходил ему до боков, но не мешал передвигаться; кабан делал быстрые прыжки, мотая огромной тяжелой головой – так и казалось, что она сейчас перевесит туловище, – и взмахивая хвостом над снегами.

Зверя увидели; поднялся крик, свист. Полетели стрелы, кто-то из Семигостевых людей, к кому кабан был ближе, устремился ему наперерез с рогатиной. Но не успели ловцы опомниться, как под ветвями замелькали новые бурые туши. Кабанов в леске оказалось целое стадо – и взрослые, и сеголетки, и поросята. Вслед за своим вожаком-свиньей они бежали через прогалину, ища спасения в лесу; более мелких и не видно было из-под снега, и только белый бурун давал знать об их передвижении.

На прогалине поднялась неразбериха. Свиньи и поросята бежали врассыпную; ловцы, на миг было замершие от неожиданности, рванулись к ним – кто с рогатиной, кто пуская стрелы на бегу, кто пытаясь зарубить близко пробегающего зверя секирой. Крик и шум взлетели до самого неба.

Крупная свинья вырвалась из-за куста прямо перед Горыней. На пути у нее оказалась Брюнхильд верхом; ее кобыла испугалась, так что всадница не сразу смогла с нею справиться; кабан несся прямо на нее. Горыня мигом вспотела: ударом клыков кабан легко распорет брюхо лошади, а убраться с его дороги Брюнхильд не успевала. На ходу выхватывая из ножен свой угорский меч, Горыня шагнула вперед. Когда свинья оказалась перед нею, со всей силы рубанула по хребту.

На снег брызнула кровь; свинья завизжала и припала к земле – у нее отказали задние ноги. Горыня примерилась и расчетливо уколола под лопатку – одно из немногих мест, где можно нанести кабану смертельную рану.

Визг прекратился, свинья ткнулась клыкастым рылом в снег. Надо было радоваться добыче, но Горыню пробил холодный пот. Добралась бы эта хрюшка до Брюнхильд – сгубила бы лошадь, повредила бы ногу княжеской дочери, а упади та вместе с лошадью – могла бы совсем убить. А кто был бы виноват?

Тяжело дыша, дрожащими руками Горыня вытерла клинок и огляделась – нет ли еще кого? Совсем рядом за кустами продолжалась погоня и схватки: раздавался крик, визг, шум беготни. Свиней в леске оказалось множество – десятка два. Часть из них перекололи и подстрелили на прогалине, но не менее половины прорвались через цепь и ушли в лес – здоровые и раненые. Но и раненый кабан может далеко уйти – жир быстро закрывает его раны, не давая крови вытекать. Ловцы, верхом и пешком, ломились в лес, преследуя дичь.

А когда шум на прогалине почти стих и лишь десяток человек осматривали забитых свиней на снегу, из зарослей величественно и даже не особо торопясь выплыл огромный лось. Будто дождался, когда лишние уберутся с дороги и оставят его, лесного князя, с Олегом киевским один на один…

Вдруг перед Горыней оказался Благодан; молча он делал какие-то знаки, направляясь к Брюнхильд. Та стала разворачиваться вслед за ним – для того чтобы исчезнуть с глаз, случай был самый удобный.

В угаре схватки со свиньей Горыня успела позабыть, куда Брюнхильд собиралась. Однако, увидев, как та устремляется вслед за Благоданом, сама кинулась к лошади, вскочила в седло и погналась за ними.

– Ты куда? – окликнул сзади Бокош, не посвященный в замыслы госпожи, и пустился следом.

Продираясь сквозь кусты, Горыня догнала Брюнхильд, как вдруг позади раздался яростный крик на непонятном языке. С треском, будто лось, ломясь через заросли, кто-то обогнал их верхом, и Горыня увидела искаженное гневом лицо Лютульва. Угрожающе размахивая обнаженным мечом, он преградил им дорогу, крича что-то по-варяжски. Но и так было понятно – он намерен помешать Благодану утащить конунгову дочь в лес!

В мгновенной растерянности Благодан оглянулся на Брюнхильд. Лютульв с его плащом из медвежьей шкуры, со свирепым лицом и мечом в руке был страшен. После трех лет в заморском походе Благодан и сам был опытным бойцом, но сомневался, что ему стоит вступать в вооруженную схватку с Олеговым бережатым. Тогда их побег из почти шалости превратится в похищение, что повлечет за собой кровную месть…

Но Брюнхильд ничуть не испугалась. Придержав лошадь, она оживленно заговорила на северном языке: только она из всех беглецов его знала.

– Льотульв! – воскликнула она, как будто была ему рада. – Как хорошо, что ты нас догнал! Едем с нами! Нам нужен верный человек!

– Куда ты собралась вдвоем с этим троллем? – прорычал Лютульв.

– Мы едем ловить ведьму! – наклонившись с седла в его сторону, Брюнхильд доверительно понизила голос. – Может быть, это та самая ведьма, которая испортила моего брата Рагнара и отняла его здоровье! Если мы поймаем ее… это будет немалый подвиг! Едем с нами, ты нам можешь пригодиться!

– Но конунг…