В полночь упадет звезда

На другой день после пира в обчине часть ловцов ушла совсем рано, еще в темноте – местные загонщики и княжьи гриди, которые должны были занять места на выходе дичи. Когда рассвело, в путь пустились и старшие – Олег с дочерью, Семигость с родичами. Предполагалось брать крупную дичь, поэтому ловчих соколов с собой не взяли, и Брюнхильд, кроме Горыни, сопровождал только Бокош, ее угр-конюший. Они ехали позади Олега и Семигостя; их окружали княжьи телохранители и прочие гриди. Брюнхильд украдкой огляделась, но Благодана нигде не заметила; Горыня, поймав ее взгляд, подмигнула куда-то назад. Она с высоты своего роста разглядела Благодана среди его родичей, но он благоразумно старался к Брюнхильд не приближаться и не привлекать внимания. У Брюнхильд висел на седле лук и тул со стрелами, а на всякий случай пара сулиц, но сегодня ей не предстояло поражать добычу собственной рукой – схватиться с лосем или вепрем бывает опасно даже для мужчины, и Олеговы телохранители знали, что обязаны оберегать княжескую дочь, если такие звери окажутся слишком близко. Горыня, не зная, с чем придется столкнуться, взяла почти все свое оружие: и лук, и каменный кистень, и даже угорский однолезвийный меч, полученный от Амунда.

Брюнхильд была оживлена и весела, как всегда в дни ловов: ей нравилось кататься по лесу вместе с отцом и его дружиной, нравилось воодушевление, охотничий раж, охватывавший всех вокруг, схватка с добычей, а потом возбужденные разговоры на пиру, похвальба и насмешки. И особенно нравились ей изумленные и восторженные взгляды со всех сторон. Она гордилась тем, как ловко сидит в седле в своем наряде знатной угорской всадницы, не стеснявшем движений, как уверенно управляет своей золотистой кобылой, как сверкает на зимнем солнце позолоченная отделка узды и седла. Иной житель лесной чащи, не привыкший, что девы бывают такими, подумал бы, что богиня Солонь сошла на землю.

Ехали на запад, вдоль Припяти. Семигость привел знатных гостей к нужному месту – узкой поляне неподалеку от реки. По берегу тянулась луговина, сейчас скрытая под снегом, шагов через пятьдесят лежал небольшой лесок. В этот лесок и уводил следы крупного лося, замеченные отроками еще вчера.

– Хорошо, ночью снег шел, – сказал Семигость, когда дружина встала. – Все свежие следы видать.

К князю приблизился Благодан, тоже верхом.

– Я отроков опросил – входной след есть, а выходного нет. Там он, голубчик! – Благодан показал плетью на участок густого леса. – С ночи там залег.

Когда лось ложится среди заснеженных кустов, его можно не заметить даже с очень близкого расстояния – так хорошо сливаются со стволами и ветками его бурая шкура и рога.

Часть ловцов Олег послал на луг между леском и рекой, на случай если зверь кинется туда. Но основная часть, в том числе сами Олег и Семигость, разместилась на лядине с запада, между этим леском и более крупным участком леса, где зверь наверняка будет искать спасения. Кусты и мелкие деревца на лядине скрыли ловцов, но зверь, когда выйдет из чащи, будет им хорошо виден.

Семигость кивнул, и Благодан затрубил в рог, давая знать загонщикам, что ловцы на месте.

– Ты отойди подальше, вон туда! – Олег показал Брюнхильд на самый дальний край лядины. – Тебе и оттуда будет видно.

– Хорошо, – ответила она и покорно поехала куда сказали, провожаемая Бокошем и Горыней.

Для Брюнхильд было лучше поскорее убраться с глаз – так будет легче исчезнуть, когда придет время.

– Я за кустами буду! – крикнула она отцу, когда их разделяло уже шагов двадцать. – Бокош и Горыня со мной!

На ее голос обернулись все, кто был на поляне – теперь все знают, что Олегова дочь намерена спрятаться, и не удивятся, что ее не видно.

Уже долетал издали знакомый шум – лай собак, стук палок по деревьям, голоса загонщиков – за обязанность кричать их называли «кличане». Медленно продвигаясь вперед с восточной стороны, они вынуждали лося подняться с лежки и двигаться прочь от шума, на запад, прямо на ловцов.

Брюнхильд выбрала место за густыми кустами – сама почти скрывшись от глаз, наблюдала, что делается на прогалине. Наверное, тем, кому издали слегка видно пятно ее золотистой кобылы среди зарослей, она напоминает солнце, запутавшееся в ветвях, подумала Горыня. У нее с утра на душе было смутно: все-таки они ввязались в весьма опасную затею. Даже если та ведьмарка не причинит Брюнхильд вреда и у Благодана нет никаких нехороших замыслов, им следует опасаться Олега. Проведай князь, что его дочь затеяла такой поход, а Горыня ее покрывает – ей грозит узнать, каков ласковый князь Олег бывает в гневе…

Шум загона приближался. Сам Олег спешился и держал наготове лук. Справа от него стояли бережатые, с луками и рогатинами. Горыня тоже сошла с седла, чтобы зря не утомлять ни себя, ни лошадь. Вооруженные ловцы растянулись вдоль прогалины – не знаешь ведь, где именно лось покажется из зарослей. Десятки глаз напряженно вглядывались в путаницу стволов и ветвей, каждый надеялся первым увидеть горбатую морду, костяной куст рогов над нею, могучее бурое тело…