В полночь упадет звезда

Гости зачарованно слушали сказание; в нем угадывалось немало знакомого, и оттого казалось, что и дева-волот известна им с детства. Она пришла прямо из того темного леса, полного страшных чудес, о котором им рассказывали бабки. Никакой иной ее жизнь быть и не могла, и никто не понимал этого лучше, чем князь Амунд.

А Горыня и сама не знала, кто подсказал ей эту чудную повесть. Примерно так она и видела свою дорогу, оставленную позади.

– Ин ладно, – Амунд опять улыбнулся. – Ты волот, и я волот, значит, будь мне сестра, а я буду тебе братом.

Он вышел из-за стола и медленным шагом приблизился к Горыне. Теперь она смотрела ему в лицо, задрав голову – до того она так смотрела только на вершины деревьев, – и сердце ее разрывалось от восторга и счастья. Прожив всю жизнь одинокой, она и не знала, что бывает такое счастье.

– И не грусти, что силе нашей трудно себе место найти, – Амунд положил руку ей на плечо. – Всегда помни: от племени волотов родились боги.

Часть вторая

Глава 1

Каждую зиму князь Олег киевский отправлялся в гощение по земле Полянской. Древние князья славян ежегодно объезжали подвластные им земли, и русские князья унаследовали этот обычай. Пришельцам не так легко было добиться, чтобы славяне уступили им священные обязанности, которые до того несли их князья-пахари – старшие сыновья своих богов. Но Олегу проложили дорогу те князья-русы, что правили полянами задолго до него: истребив киевских знатных хазар, они заключили союз с потомками древних Кия и Щека, от союза которых и повелся город Киев. Олег, без малого тридцать лет назад явившись на эти горы, истребил потомков князя Дира, подавил сопротивление потомков Кия и Щека, а женщин их семей взял в жены. Княгиня Бранеслава была из числа Киевичей, и браком с нею Олег закрепил свои права на землю полян. Древнейший обычай допускает два пути удалому охотнику занять чужой стол: взять за себя жену или дочь прежнего князя – либо убить его самого. Олег Вещий сделал и то, и другое.

Почти каждую зиму Олег брал с собой в гощение кого-то из сыновей. Изначально их было у него четверо. Двое старших, Асмунд и Ингъяльд, родились от первой его жены, но обоих давно не было в живых: Асмунд погиб лет пятнадцать назад, в битвах с уличами, а Ингъяльд – в походе на Костянтин-град. Это была немалая печаль для отца, хотя посмертная участь достойно погибших сыновей могла его только радовать. Куда хуже был последних удар – недавняя гибель на берегах Итиля Грима, старшего сына от Бранеславы.

С юных лет Хельги Хитрый почитал богов и видел в этом путь к удаче и успеху. Он не одобрял тех гордецов, которые верят только в свою удачу и пренебрегают богами. Непочитание богов есть соперничество, а как бы ни была удача человека велика, зачем понапрасну тратить ее на борьбу с теми, кто заведомо сильнее тебя? Это все равно что силой своих рук бороться с ветром и волнами моря, в то время как умный человек сядет в лодку, поставит парус и заставит стихии служить себе. Всякий пир князь Олег неизменно начинал с чаши в честь богов, чтил их жертвами в положенные дни каждого года и при каждом значительном событии в своей жизни. Почти каждый день он разговаривал с богами, чтобы не прервать связь, и приучил свой дух устремляться прямо к Асгарду. Произнося мысленно «Один, Бог Копья! Услышь меня! Славу воздаю тебе, брату Вили и Ве, Владыке Земли!», он ощущал легкий озноб – это острый взор единственного глаза Владыки Асгарда касался его души.

Но с недавних пор дух его с трудом находил знакомую дорогу. Из души ушла открытость, ушло доверие, взамен явились опасение и растерянность. Хельги Хитрый и не думал, что боги всегда добры и заботливы – боги как огонь или острое железо, с ними нужно уметь обращаться, иначе можно погубить и себя, и всех вокруг. Куда-то делась его вера, что он это умеет, и ровное потрескивание огня в очаге сменилось гулом мятежного пламени, знаком беды.

«Один, Советник в Пути, Древний Мудрец! Много лет ты был со мной, ты был моим вожатым и посохом, ты даровал мне победы, и я благодарил тебя, не скупясь. Ни к кому больше из асов и ванов я не чувствовал такой любви. Ты отнимал моих сыновей, но я не упрекал тебя, видя в том честь, раз уж они тебе понадобились и ты счел их достойными места за твоим столом. Асмунд и Ингъяльд служили тебе в Асгарде, как я служил на земле…»

Перед мысленным взором Олега вставали лица его старших сыновей. Асмунд, его первенец, погиб почти пятнадцать лет назад. Тогда ему было всего восемнадцать. Теперь это был бы зрелый мужчина, и Олег видел его в палатах Одина повзрослевшим, почти незнакомым. Второй сын, Ингъяльд, пал восемь лет назад, на берегу Боспора Фракийского. Олег хорошо его помнил, но помнит ли Ингъяльд о нем в Валгалле?

А теперь и Грим…

«Я знаю, удача моя была очень велика. Справедливо, что за нее с меня будет взята величайшая плата. Но если ты заберешь у меня и четвертого, если некому из моего рода будет унаследовать мой стол, то… выходит, что вся моя удача, победы, добыча и слава были обманом?»