В одном лице

В зал входили Маски, Стражники, Часовые, мальчик с барабаном (крохотный первокурсник, который мог бы играть лилипута), несколько Слуг (включая пажа Тибальта), всевозможные Мужчины и Женщины, Парис, герцог Эскал и остальные. Последней явилась Кормилица, подгоняя пинками Пьетро и Бальтазара. Кормилица Джульетты — рослая девица, игравшая в хоккей на траве, — была одной из самых открытых лесбиянок в сообществе ЛГБТК. Что бы ни делали мужчины — включая геев и бисексуалов, — моя Кормилица вечно была ими недовольна. Я ее просто обожал. Случись со мной беда — перестрелка едой в столовой или вооруженное нападение ученика, — я знал, что могу рассчитывать на помощь Кормилицы. Она питала к Джи уважение с оттенком зависти, но подругами они не были.

Но куда подевалась сама Джи? — забеспокоился я. Моя Джульетта обычно являлась на репетиции раньше всех.

— Там какой-то парень вас ищет, мистер Эй, — на вид довольно мерзкий тип, и много о себе воображает, — сказала Кормилица. — Кажется, он пытается подкатить к Джи, хотя, может, и просто с ней разговаривает. В общем, они идут сюда.

Но сначала я не заметил незнакомца; когда я увидел Джи, она была одна. Я обсуждал сцену смерти Меркуцио с моим длинноногим актером. Я согласился с ним, что в ней есть, как выразился мой талантливый десятиклассник, некоторый черный юмор, например когда Меркуцио впервые описывает свою рану Ромео: «Да, она не так глубока, как колодезь, и не так широка, как церковные ворота. Но и этого хватит: она свое дело сделает. Приходи завтра, и ты найдешь меня спокойным человеком». Но я предупредил Меркуцио, что проклятие в адрес обоих семейств: «Чума на оба ваших дома!» — не должно быть ни капельки смешным.

— Простите, что опоздала, мистер Эй, меня немного задержали, — сказала Джи; она порозовела, даже, пожалуй, раскраснелась, но на улице было холодно. С ней никого не было.

— Говорят, какой-то парень к тебе привязался, — сказал я.

— Он не ко мне привязался, ему что-то нужно от вас, — сказала моя Джульетта.

— А было похоже, что он к тебе клеится, — сказала ей моя здоровенная Кормилица.

— Я никому не дам ко мне клеиться, пока не поступлю в колледж, — ответила Джи.

— Он сказал, чего хочет? — спросил я Джи; она помотала головой.

— Кажется, он по личному делу, мистер Эй, — он чем-то расстроен, — сказала она.

Мы все стояли на ярко освещенной сцене; помощник режиссера уже приглушил свет в зале. В нашем экспериментальном театре зрителей размещают так, как требует постановка, — стулья можно расставить как угодно. Иногда ряды стульев полностью окружают сцену, иногда располагаются с двух сторон от нее, лицом друг к другу. Для «Ромео и Джульетты» мы расставили стулья в форме неглубокой подковы. С приглушенным освещением в зале я мог наблюдать за репетицией с любого места и при этом видеть свои записи и делать новые пометки.

Мой гомосексуальный Бенволио первым предупредил меня, пока все мы ждали, когда же Манфред (мой забияка Тибальт) вернется со своего матча.

— Мистер Эй, вон он, — прошептал мне на ухо Бенволио. — Тот парень, что вас искал, — вон он сидит в зале.

Я разглядел только силуэт на четвертом или пятом ряду, в середине подковы — как раз там, куда не доставал приглушенный свет со сцены.

— Позвать охрану, мистер Эй? — спросила Джи.

— Нет-нет, я только узнаю, что ему нужно, — сказал я. — Если заметишь, что разговор принимает неприятный оборот, просто подойди и скажи что-нибудь — притворись, что тебе надо что-нибудь у меня спросить насчет пьесы. Придумай что угодно, — сказал я.

— Хотите, я пойду с вами? — спросила моя храбрая Кормилица.

— Не стоит, — сказал я бесстрашной девчонке, так и рвавшейся в бой. — Просто скажите мне, когда придет Манфред.

Мы были на той стадии репетиций, когда я предпочитал последовательно гонять актеров по репликам; я не хотел репетировать куски по отдельности или вразнобой. Тибальт появляется в первой же сцене первого акта. («Входит Тибальт, доставая меч», как сказано в ремарке.) Единственная сцена, которую я согласен был репетировать без Манфреда, была в прологе, где выступает Хор.

— Слушайте, Хор, — сказал я. — Пройдите пока пару раз пролог. Обратите внимание, что самая важная строчка кончается не запятой, а точкой с запятой; это важно. «Из чресл враждебных, под звездой злосчастной, / Любовников чета произошла;». Сделайте, пожалуйста, паузу после точки с запятой.

— Мистер Эй, если мы вам понадобимся, мы здесь, — сказала Джи мне вслед, когда я шагнул в тускло освещенный проход между стульев.

— Привет, Учитель, — сказал сидящий человек всего за мгновение до того, как я его разглядел. Он мог бы с тем же успехом сказать «Привет, Нимфа», — так знаком мне был этот голос, хотя в последний раз я слышал его почти пятьдесят лет назад. Его красивое лицо, борцовское сложение, лукавая и уверенная усмешка — все это было мне знакомо.