В одном лице

— Каких еще контактов? — резко сказала мисс Фрост; ее крупная ладонь легла доктору на плечо, и тот отшатнулся. — Единственный контакт у меня тут с юным Киттреджем, — сказала она доктору Харлоу; потом она положила обе ладони на плечи Киттреджу. — Посмотри на меня, — скомандовала она ему; подняв на нее глаза, Киттредж на мгновение превратился в робкого маленького мальчика. (Если бы рядом оказалась Элейн, она наконец узрела бы ту невинность, которую безуспешно пыталась разглядеть в старых фотографиях Киттреджа.) — Желаю удачи и надеюсь, что ты повторишь этот рекорд, — сказала ему мисс Фрост.

— Спасибо, — удалось пробормотать Киттреджу.

— Увидимся, Херм, — сказала мисс Фрост старому тренеру.

— Береги себя, Ал, — сказал Херм Хойт.

— Пока, Нимфа, — сказал мне Киттредж, не взглянув ни на меня, ни на мисс Фрост. Он поспешно спрыгнул с мата и подошел к одному из борцов своей команды.

— Мы тут говорили о борьбе, док, — сказал Херм Хойт доктору Харлоу.

— Что еще за рекорд? — спросил доктор Харлоу.

— Мой рекорд, — ответила мисс Фрост. Она уже собралась уходить, и тут Аткинса прорвало; бедный Том ничего не мог удержать в себе, а теперь, когда Киттредж ушел, мог выложить все без опаски.

— Мисс Фрост! — выпалил Аткинс. — Мы с Биллом вместе едем в Европу этим летом!

Мисс Фрост тепло мне улыбнулась, прежде чем перевести взгляд на Тома Аткинса.

— По-моему, это просто чудесная идея, Том, — сказала она. — Наверняка вы отлично проведете время.

Уже уходя, мисс Фрост внезапно остановилась и оглянулась на нас; было видно, что, обращаясь к нам с Томом, мисс Фрост смотрит прямо на доктора Харлоу.

— Надеюсь, вы двое проделаете все до конца, — сказала она.

Затем они ушли — и мисс Фрост, и доктор Харлоу. (Последний, уходя, даже не взглянул на меня.) Остались только Херм Хойт и мы с Томом.

— Ну, ребяты, мне пора, — сказал старый тренер. — У нас там собрание команды…

— Тренер Хойт, — остановил его я. — Интересно, кто бы победил — если бы Киттредж вышел против мисс Фрост. То есть если бы они были одного возраста и в одной весовой категории. Ну вы понимаете — при прочих равных.

Херм Хойт огляделся; вероятно, хотел удостовериться, что никто из борцов его не услышит. В раздевалке остался только Делакорт, но он стоял у самого выхода, словно кого-то ждал. Делакорт был слишком далеко, чтобы нас услышать.

— Слушайте, ребяты, — прорычал старый тренер. — Я вам ничего не говорил, но Большой Ал просто уничтожил бы Киттреджа. В любом возрасте, в любой весовой категории — Ал бы отбивную из него сделал.

Не буду притворяться, будто эта информация не доставила мне удовольствия, но я бы предпочел услышать ее один; мне не хотелось делиться ей с Томом Аткинсом

— Билл, ты можешь себе представить… — начал Аткинс, когда тренер направился в раздевалку.

Я его перебил:

— Конечно, я могу себе представить, Том.

Мы были уже у выхода из старого спортзала, и тут нас перехватил Делакорт. Оказалось, что поджидал он меня.

— Я ее видел, она настоящая красавица! — сказал Делакорт. — Она заговорила со мной, когда уходила, — она сказала, что у меня чудесно получился шут Лира.

Тут Делакорт прервался, чтобы прополоскать рот и сплюнуть; он держал в руках два бумажных стаканчика и больше не выглядел медленно умирающим.

— Еще она сказала, что мне надо перейти в следующую весовую категорию, но выразилась как-то странно. «Может, ты будешь чаще проигрывать, если наберешь вес, но страдать будешь меньше». Она правда была Алом Фростом, — доверительно сказал мне Делакорт. — Она правда боролась!

— Мы в курсе, Делакорт, — раздраженно сказал Том Аткинс.

— Я не с тобой говорю, Аткинс, — ответил Делакорт, прополоскав и сплюнув. — Потом влез доктор Харлоу, — продолжил он. — Он что-то сказал твоей подруге, какую-то хрень, типа ей недопустимо здесь даже находиться! А она продолжила со мной говорить, будто этого лысого совоеба не существует. Она сказала: «Кстати, что там Кент говорит Лиру — в первой сцене первого акта, когда Лир так несправедливо обошелся с Корделией? Как же там было? Я же только что смотрела! Ты ведь только что там играл!» Но я не помнил, что там за строчка — я же был шутом, а не Кентом, — а доктор Харлоу просто молчал. Потом она вспомнила: «А, точно — Кент говорит: „Убей врача“!» А лысый совоеб говорит: «Очень смешно — полагаю, вы думаете, что это очень смешно». А она поворачивается к нему, смотрит Харлоу прямо в глаза и говорит: «Смешно? Я думаю, это вы смешной человечишка — вот что я думаю, доктор Харлоу». И лысый совоеб дал деру. Доктор Харлоу попросту слинял! Обалденная у тебя подруга! — сказал мне Делакорт.

Тут его толкнули. В тщетной попытке восстановить равновесие Делакорт уронил оба стаканчика, а затем и сам шлепнулся в образовавшуюся лужу. Над ним стоял Киттредж. Он был в полотенце, обмотанном вокруг талии, и с влажными после душа волосами.

— Делакорт, после душа собрание команды, а ты еще даже не мылся. Я бы уже успел два раза перепихнуться, пока тебя ждал, — сказал Киттредж.

Делакорт поднялся на ноги и потрусил по бетонному переходу в новый зал, где находились душевые.