В лабиринтах судьбы

Вот и третий этаж. Сергей остановился у дверей её квартиры. Его сердце учащённо забилось в груди.

«Как в те далёкие годы, когда я ждал её на свидание», – подумалось Сергею. Он нажал на кнопку звонка и стал ждать. Дверь долго не открывалась. Наконец, в коридоре послышались приглушённые шаги, щёлкнул замок и на пороге появился молодой человек. Был он одинакового роста с Сергеем, коренаст и широкоплеч. Короткая стрижка, волевой взгляд. Правда, в карих глазах парня улавливалась не то грусть, не то скорбь. Жигарёв на миг растерялся. Потом, справившись с волнением, спросил:

– Пшеничникова Марина Андреевна здесь проживает?

Молодой человек, пристально посмотрев в лицо Жигарёву, тихо произнёс:

– Проходите.

Повернувшись спиной, последовал в комнату. Затем, словно вспомнив необходимые слова, так же тихо добавил:

– Пожалуйста, снимите обувь в прихожей, я только что закончил приборку.

Выполнив просьбу, Сергей вошёл в комнату и сразу понял, отчего в глазах парня отражалась печаль. Посредине комнаты, на столе, стояла большая фотография Марины, перевязанная в уголке чёрной лентой. Молодой человек стоял чуть в стороне от траурного портрета, взгляд его был устремлён к вошедшему гостю.

– Вы Сергей Степанович Жигарёв? – спросил он.

– Да, – ответил Сергей, поражаясь сходству голоса парня со своим. – Не думал, что вот так… предстоит встретиться мне с Мариной Андреевной…

– Никто не думал, что мама уйдёт от нас так скоропостижно. Всё произошло неожиданно. – У парня дёрнулся кадык, на щеках обозначились желваки. – Две недели назад у неё случился сердечный приступ на работе, коллеги вызвали «скорую». Врачи запретили ей вставать с постели, а она проигнорировала их требование. Встала на третий день и тут же потеряла сознание. Врачи не смогли её спасти. Похороны состоялись неделю назад.

– Тебя Сергеем звать? – спросил Жигарёв.

– Да, – ответил парень и долго, очень пристально смотрел на него. Во взгляде читалось что-то недосказанное, потаённое, отчего Жигарёву сделалось как-то не по себе. Он вдруг почувствовал себя виноватым перед этим парнем, и не мог понять, почему возникло это странное чувство.

– Может быть, мы помянем твою маму? – нерешительно предложил Жигарёв. – А потом ты расскажешь, как мне отыскать её могилку.

– Что ж, давайте помянем, – согласился Сергей и отправился в кухню, чтобы приготовить на стол.

– Я помогу тебе, – сказал Жигарёв, собираясь последовать за Сергеем на кухню.

– Не беспокойтесь, я всё сделаю сам.

– Тогда возьми в прихожей мой пакет, там есть фрукты и спиртное.

Через несколько минут стол был накрыт.

– Вчера было девять дней, как мамы не стало. У меня в холодильнике осталось кое-что от поминального обеда, – пояснил Сергей, выставляя на стол тарелки с закуской и бутылку непочатой водки. – «Русский стандарт» вас устроит? – спросил он, показывая этикетку.

– Отчего же не устроит, это очень хорошая водка, – одобрил Жигарёв.

Сергей наполнил рюмки, они выпили, не чокаясь.

– Когда я наводил порядок в квартире, то обнаружил мамин дневник, – сообщил Сергей. – Очень объёмный. В нём не только её записи, но есть много фотографий, которые она мне никогда не показывала.

Жигарёв вопросительно посмотрел на Сергея.

– Там есть одна запись, из которой следует, что мама очень хотела показать этот дневник вам, – добавил Сергей. Он встал, извлек из ящика письменного стола толстую тетрадь в красочной обложке и положил перед Жигарёвым. – Можете ознакомиться.

– Что, прямо сейчас? – удивился Сергей Степанович. – Может быть, чуть позже?

– Думаю, самый подходящий момент, – сказал Сергей. – Мне нужно отлучиться часика на два. За это время вы и ознакомитесь. А когда я вернусь – у вас появится много вопросов ко мне. Вот тогда и обсудим всё.

– Что ж, не смею противиться. Я всего лишь гость в этом доме, и обязан подчиниться воле хозяина, – улыбнувшись, ответил Жигарёв.

Сергей Пшеничников ушел, оставив его наедине с тетрадью.

Первые страницы дневника не вызвали у Жигарёва особого интереса. Марина писала о первых впечатлениях на севере, о строительстве города нефтяников, о людях, окружающих её. Обычный дневник, которые ведут многие женщины. Он машинально пролистал с десяток страниц, и наткнулся на стихи. Это было четверостишье, обведённое дважды красным карандашом.

«Или я с тобой осталась,

Или ты ушёл со мной,

Но оно не состоялось,

Разлученье, ангел мой…»

А потом следовало повествование в стихотворной форме. Сергей впился взглядом в строчки, с жадностью начал читать. Его охватило невероятное волнение. Шестым чувством он осознавал, что стихи посвящены ему.