В книжной лавке, у которой нет названия (СИ)

Курфейрак, громко пререкаясь с Прувером, наконец-то усадил того на стул, и Фейи промыл перекисью его лицо. Жеан поморщился. Козетта с Филиппом перебинтовали ногу Эпонины, плотно стянув сухожилие эластичным бинтом. Козетта с собой на протест взяла рюкзак, набитый вещами первой необходимости — бинтами, перекисью, пластырями, йодом, антисептиками. Тенардье подумала о том, насколько Фошлеван практичная и заботливая. На её бы месте Эпонина даже не подумала помочь кому-то в толпе, ведь если они туда полезли, значит, осознавали риск.

Жоли заикался еще пуще прежнего: он дрожащими руками обхватил плечи Боссюэ и аккуратно довел его до диванчика, посадив рядом с Анжольрасом, а потом начал осматривать рану на голове своего парня. Фейи не понял, почему Жоли периодически наклонялся и легонько касался губами губ Марселя Боссюэ. А когда Мюзикетта вышла из кухни с горячими тостами, раздала их друзьям, а затем по очереди поцеловала Боссюэ и Жоли, Бартоломей махнул рукой.

Баорель поглядывал в окно, почему-то ожидая полиции на пороге магазинчика. Прувер уплетал второй тост с сыром и остатками буженины, как вдруг он замер, а потом испуганно уставился на свой телефон, лежавший на столе возле его руки.

- Эпонина! — вскрикнул он. Девушка вздрогнула и резко обернулась к нему. — Это Хертберт звонит!

Почти все с непониманием посмотрели на Жеана, который так и замер с куском хлеба в левой руке.

- Жеан, она что, уже завтра? — пролепетала Эпонина с широко раскрытыми глазами. — Черт побери, как мы могли додуматься отпустить его на протест! Трубку возьми, — спохватилась она.

Анжольрас с непониманием перевел взгляд с Тенардье на Прувера, а потом посмотрел на Комбеферра, который нахмурился. И тут он понял. Грантера не было с ними.

- Да? — неуверенно произнес Прувер.

- Жеан? Слава богу, хоть ты взял трубку, — затараторил мужской голос в мобильном. — Эр не отзывается. С ним все хорошо? Боже, у меня через полтора часа вылет, а все новости просто пестрят революцией в центре Парижа. Вас же туда не понесло? — после секундной паузы добавил Хертберт.

- Эмм, — только и смог ответить Жеан и тут же вжался в стул, когда Хертберт громко выругался по-итальянски. — Ты только не ругайся, мы найдем тебе на завтра замену Эру, кто-то его речь прочитает, все будет хорошо…

Анжольрас тихо спросил Эпонину, стоявшую близко к нему, что вообще происходит, и с кем разговаривает Жеан. Тенардье его проигнорировала, нетерпеливо махнув рукой. Люсьен нахмурился.

- Да к черту презентацию, перенесём. Что с Эром? Как он? А с тобой? Эпонина в безопасности?

Прувер кусал губы.

- С нами да, а Грантера забрали в больницу. Святого Варфоломея. Я не знаю, где это.

Анжольраса начала раздражать ситуация, в которой он решительно ничего не понимал.

- Как только приземлюсь, сразу поеду к вам.

Жеан отключил вызов и растерянно посмотрел на Понину.

- Хертберт прилетит через пару часов. И он злой как сам черт. И не из-за завтрашней презентации.

- Да ради бога, мне кто-нибудь объяснить, что происходит? — процедил Анжольрас.

Комбеферр покачал головой:

- У Грантера завтра должна была быть презентация иллюстраций к книге сказок, над которой он работал несколько месяцев.

Анжольрас вспомнил кучу листков, которые валялись по всей Лавке. Вспомнил, как сам по нескольким потоптался. Назло Грантеру, который не верил в их убеждения.

- А кто звонил? — зачем-то спросил он.

- Джулиан Хертберт, — отозвался Прувер. — Друг Грантера.

И ничего больше не добавил, словно всё остальное, вся история этих двоих была и так очевидна.

Баорель смотрел на Анжольраса, чуть склонив голову. Хмыкнув себе под нос, он повернул голову к окну.

- Я, кажется, вижу Мариуса.

Понмерси вылез из такси и споткнулся пару раз, пока порывисто бежал ко входу в Лавку. Козетта не знала, радуется ли она или все же хочет отругать его за то, что влез в драку и очутился в тюрьме.

Джулиан Хертберт — интересная личность. Грантер встретил его случайно, когда шёл вечером по Парижу со скетчбуком под мышкой. В наушниках у него играл джаз, больше похожий на блюз, а из кармана пиджака торчала бутылка колы, в которую он в Лавке налил виски. Хертберт же выскочил из подъезда дома, со злостью хлопнув дверью. Он был одного возраста с Грантером, возможно на год старше. Светло-коричневые волосы и янтарного оттенка глаза. Он тяжело дышал, сжав кулаки, но отчаянно пытаясь успокоиться. Получалось из рук вон плохо, он помчался вниз по улице и налетел на Грантера.

- О боже, простите, мсье, я, черт, я не хотел, — он выбил из рук Эммануэля скетчбук, и тот развалился под ногами мужчин.

Листы с разнородными набросками лежали на влажном после дневного дождя асфальте. Джулиан присел и протянул руку к одному скетчу, но Грантер тут же наступил на скетчбук ногой.

- Нет, — покачал он головой. — Не ваше.

Хертберт кивнул и выпрямился.

- Я не специально, еще раз извините.

Грантер пожал плечами, сгреб в кучу листы, и попытался собрать развалившийся скетчбук.

Через две недели Эммануэль получил работу иллюстратора. И нового друга.

Комментарий к Падающего толкни